Таинственная территория югра. Конспект занятия «Медведь-священное животное народов ханты и манси Сообщение о празднике медведя в древности

День оленевода, охотника и рыбака

День оленевода, охотника и рыбака – праздник, организованный не так много лет назад, но он прижился и стал постоянным в Сургутском районе. Праздник проходит в конце марта месяца, когда оленеводы, охотники и рыбаки выходят из тайги и тундры, чтобы сдать продукцию традиционных промыслов по окончанию охотничьего сезона и пополнить запасы продовольствия, пообщаться между собой, пройти медицинский осмотр, решить возникшие проблемы, показать себя и свою удаль. Для последнего, организуются спортивные соревнования: гонки на оленях, гонки на снегоходах, прыжки через нарты, метание аркана, борьба, бой мешками, лазанье на столб, демонстрация национальной одежды и т.д., за что победители получают призы. Данные мероприятия ежегодно проходят в г.п. Лянтор, с.п. Русскинская, п.Тром-Аган с.п.Нижнесортымский.

Поклоняются коренные жители нашего района богу Торум, который для них многолик – Бог неба, Бог воды, Бог леса и т.д. У каждого хантыйского рода имеется свой общий Бог. Он находится на святом месте, расположенном в наиболее глухих и труднодоступных местах. На этом месте в определенное время, члены рода собираются для проведения ритуальных обрядов с участием шамана. Содержание ритуальных обрядов остаётся в тайне от посторонних (чужих не допускают), да и место расположение святых мест хранится в тайне.

Вороний день - праздник весны, любви и встреч

Вурна хатл (Вороны день) – Торум ангки хатл (Богини матери день) по-хантыйски, Урин-эква хотал – по мансийски – изначально праздновался в день прилета ворон. Позднее он стал отмечаться 7 апреля, на Благовещенье, что связано, по-видимому, с христианизацией нашего северного края. Прилёт вороны у обских угров связывался с приходом весны и тепла. Именно эти птицы первыми прилетают, начинают вить гнезда, громко каркают, как бы пробуждая природу.

На вороньем празднике кто-то из взрослых обязательно рассказывает легенду о вороне.

Говорят, давным –давно ворона белой была. И жила она с людьми, в чуме. Но вот наступили трудные времена. Людям не то, что живность накормить - самим есть нечего стало. И отправилась ворона на поиски пищи. Недолго она кружила, увидела падаль, наклевалась вдоволь, повернула обратно. Встреитили ее люди и глазам не поверили:улетела птица белая, а вернулась – черная. А когда узнали, что наелась она падали, выгнали прочь из чума. Потому что, как бы ты не бедствовал, а до низости такой опускаться нельзя.

Погнали люди ворону, а она все равно к ним возвращается с первыми весенними ветрами. И они, как ни сердятся на изгнанницу, а рады ей. Ведь ворона – первая вестница весны на Севере. И еще, наверное, потому, что помнят люди те давние времена, когда все жили в мире и благополучии, а ворона была белой птицей.

Так повествует хантыйская легенда древняя, как сам народ, сложивший ее. В хантыйских и мансийских преданиях вороны выступают покровительницами женщин и детей. Мокрый цап(стружки из мягкой древесины, которые насыпались в детскую люльку) обычно складывались в одно место на окраине селения под пеньком. И ворона, прилетев с юга, в холодные дни садилась на эту кучку преющего цапа и грела свои лапки. А когда улетает ворона в теплые края, то на прощанье пролетает над селением и приговаривает: “Пусть больше появляется на свет мальчиков, пусть больше появляется на свет девочек. Когда вернусь сюда весной, будет где мне лапки весной погреть”. Старые люди говорят, что ворона – хорошая птица, она радуется рождению детей. Вороний праздник раньше в каждом селении проводился по-своему. В тегах женщины для проведения обряда в этот день собирались в южной стороне леса. Готовили пищу на костре, устраивали стол, а кусочки еды кидали в сторону леса, как будто вороне, чтобы она принесла удачу, счастье, тепло, солнце. Обязательно делали поры (стол с угощениями) возле березы, приносили в дар духам ленточки, платки с завязанными в них белыми монетками. Кланялись, обращаясь к светлым духам (найнворт), и молились о благополучии, здоровье детей и взрослых. В этот день устраивалась праздничная трапеза. Готовили саламат – мучную уху, разные рыбные блюда, пекли из теста золотистых птиц, угощали детей и друг друга.

В вороний праздник обычно соревновались в силе и ловкости, устраивали музыкальные состязания: кто кого переиграет на санквылтапе, кто знает больше мелодий. А молодые в этот день выбирали себе женихов и невест.

Ворона для народа ханты всегда была священной и почитаемой птицей. Хантыйская легенда гласит: «Давно это было. Как-то весной прилетела ворона в наш северный край. Летала-летала, вокруг нет никого, холодно, хмуро. Собралась она с силами и каркнула во все горло. Полетело ее звонкое: «Кар-Кар!» над просторами Севера, над могучей рекой Обь, отозвалось в Уральских хребтах. От этого крика ожила Земля, проснулся человек. С этого дня и начался род ханты. Люди были очень признательны вороне. И был тот день седьмым от начала месяца твердого наста. Ун кер тылыщ 7 – мет хатл.»

С тех пор Вороний день является одним из самых почитаемых праздников на Ямальском Севере. Ворона – символ жизни, вестница весны. По примете, если первая прилетевшая ворона сядет на низкое дерево, весна будет скоротечная, если на высокое – то затяжная.

В этот день нельзя шить, рубить лес, колоть дрова. Родители рано утром будят детей со словами: «Скорей бегите на улицу – Ворона прилетела и подарки принесла!» И действительно, на ветках березы висят связки калачей, баранок, символизирующие теплые весенние солнышки. У чума уже выставлены скульптуры добрых духов, их во время праздника угостят кровью жертвенного оленя. Принося в жертву оленя богам, они тем самым просят у них понимания, милости и благополучия. Если у чума собралось много гостей – это большая честь для хозяина чума, главы семейства.

Вороний день – это древний хантыйский праздник, на который собираются люди со всей округи, приносят вкусные яства, припасенные заранее. В празднике участвуют женщины, девушки и мальчики не старше тринадцати лет. Накрывают столы, после чего мужчины и женщины расходятся к своим священным деревьям. К ели – мужчины, к березе – женщины и просят благополучие своим детям. К веткам деревьев каждый привязывает лоскутки из ткани с завязанными на них монетами (по количеству детей), обращаясь к «туруму» и желая своим близким самого наилучшего в жизни. Затем у мужского дерева закалывают оленя, и в момент смерти жертвенного животного три раза кричат «туруму», как бы провожая оленя из этого мира в мир иной. Шкуру и череп оленя вешают на святое дерево. Вкусив свежую оленину, празднующие должны выпить по две чарки и свежей оленьей крови.

В вороньей песне, записанной на реке Сосьве, есть такие слова: «С моим появлением маленькие девочки, маленькие мальчики пусть родятся! На ямку с таловыми гнилушками я присяду. Замерзшие ноги свои отогрею. Долгоживущие девочки пусть родятся!» По верованиям ханты за всеми вещами маленьких детей нужно строго следить, чтобы с ребенком не случилось беды. Ханты считают, что ворона, прилетев с юга, в холодные дни греет лапки на древесных стружках, предназначенных для люльки ребенка, желает продолжения их роду и здоровья детям на многие годы. Существует предание о споре вороны с халеем. «Однажды халей сказал: «Пусть человек умирает!». А ворона ему ответила: «Нет! Человек не умрет! Я буду прилетать весной со связкой калачей и спасать его. Пусть только он бросает мне горсть древесных стружек из люльки своего ребенка. Я в них погрею свои лапки»». Поэтому в Вороний день принято менять в детских люльках древесные стружки, а старые бросать вороне.

Вообще, смысл праздника заключается в общении родных и близких людей, живущих далеко друг от друга, в почитании священной птицы, которая пробудила природу и оповестила тундровиков о наступлении весны. Встречи после долгой зимней темноты, ожидание радостных весенних забот – пусть родится больше здоровых, умных детей, а важенки подарят хозяевам стад хороший приплод оленят. Вороний день еще называют праздником любви и встреч.

Медвежий праздник

У этого зверя множество имен - иносказательных, «зашифрованных», само название его – табу, усвоенное с детства. Ему поклоняются, его опасаются, его почитают как родственника. Имя его – МЕДВЕДЬ.

Каждый народ, делящий с ним свою территорию, целый пласт своей культуры посвятил этому опасному соседу. Устраиваемые в честь зверя Медвежьи праздники крайне разнообразны. Особенно сложную структуру медвежий праздник имеет у обских угров – хантов и манси. Это яркое, красочное, многожанровое действо, увлекательное зрелище и в то же время древний обряд.

От снега становятся белыми не только волосы, но и ресницы. Над заснеженной поляной взлетают в небо многочисленные снежки. Так начинается Медвежий праздник у народа манси.

Охотятся на медведя поздней осенью, чтобы сохранить мясо до Нового года. Тушу медведя с головой и лапами привозят в деревню на оленьих нартах, и о своем приезде охотники извещают пятью или семью выстрелами. Вот топот оленьих копыт слышен все ближе, ближе, и наконец подкатывают к крыльцу нарты. На них красуется клыкастая медвежья туша. Встречающие обсыпают ее - и охотников тоже! - снегом, а затем голову медведя помещают на лапы и укладывают в амбар. Глаза зверя закрывают серебряными монетами.

Праздник проводится обычно в доме охотника, убившего медведя. Если был убит самец, праздник продолжается пять дней, если самка - четыре. В обыкновенном мансийском доме народу собирается множество. Все участники праздника, заходя в дом, кланяются медведю, подходят к нему и целуют ему лапу. Только после этого все чинно рассаживаются на скамейки. А те, кто не попал в дом, смотрят в окна. Перед медведем поставлено угощение - мясо, сало, хлеб и водка.

В дальнем углу дома стоит «священный» стол, на котором и лежит медвежья голова, украшенная разноцветными лентами и бисером - даже в ушах у нее висят серьги! Перед нею ставят блюдце с курящимся берёзовым наростом для обряда очищения. Этот праздник нельзя предсказать или вычислить по календарю, ведь чтобы он состоялся, должен быть убит медведь. «Убит медведь» - манси никогда бы так не сказал: зачем поминать всуе имя хозяина тайги, своего великого предка, услышит, - обидится. Лучше сказать «вортолнут» - «в лесу живущий»:

По тайге летают сказки,

По тайге легенды бродят,

Как охотники медведя,

Встретив, хитростью «низводят».

В деревнях расскажут манси,

Как медведя «опускают».

Но никто сказать не смеет,

Что медведя - убивают...

«Низведен» медведь, «опущен»,-

Он поддался ненароком,-

Голова его большая

На столе лежит широком.

И тогда его мужчины

Как героя восхваляют,

Духом леса называют,

Куньей песней развлекают,

Птичьей пляской провожают.

Постепенно праздник превращается в театрализованное представление. «У-ку-лу-лу!» - раздается вдруг совсем неожиданно. Это прибежали участники представления. На их лицах берестяные маски с длинными-предлинными носами. Над узкими щелочками глаз - длинные ресницы и брови. Такая маска называется саснел. Этим же именем зовутся и владельцы масок. Саснел может говорить все, смеяться и потешаться над всеми присутствующими, даже над медведем. У него ведь лицо не человеческое, а берестяное. А береста все выдержит! Часто к таким маскам приделывают бороду и усы из шерсти. С одного края стола сидит Охотник, который привел Лесного Духа к людям. На другом краю восседает Кастан-хум - своего рода распорядитель на празднике, тамада. Ударит он в бубен - люди пускаются в пляс; слово молвит - все тут же замолкают, слушая сказания волшебной старины. Давным-давно, когда люди еще не умели добывать огонь, медведь со своим отцом Торумом любили смотреть с седьмого неба на землю. Они видели, что там происходят очень интересные превращения: земля время от времени меняет свой наряд с белого на зеленый. И молодой медведь стал просить отца, чтобы тот разрешил ему спуститься на землю и прогуляться по ее просторам.

Дважды старый медведь отказывал своему сыну, а в третий раз согласился и спустил сына в люльке с неба на землю. Очутившись на вожделенной земле, медведь стал гулять по ее просторам и любоваться ее красотой. Но вскоре он почувствовал голод и стал проситься обратно на небо. Однако отец сбросил ему с неба лук, стрелы и огонь и повелел жить на земле: самому добывать себе пищу и творить суд над теми, кто совершает зло. Если же сам медведь поступит несправедливо, тогда человек учинит суд над ним.

Молодой медведь не послушал предупреждений отца и натворил много бед на земле. Тогда один из семерых братьев-охотников убил его и забрал у него лук, стрелы и огонь, которыми с тех пор и стали пользоваться люди…

Танец, рассказывающий историю медведя, заканчивается. Наступает пора виниться перед убитым зверем. Вот перед медвежьей головой появились три старика. Взявшись за руки и плавно раскачиваясь в такт музыке, они начинают петь историю медведя. Голоса певцов то поднимаются ввысь, то опускаются на землю и звучат низким тоном, как будто ревет он - Хозяин-медведь. Старики поют о том, что помнят о небесном происхождении зверя и величают его «Он», а не медведем. Они помнят, что Он - предок людей, а живущего в лесу брата нельзя убивать. И рассказывают они, что «не убили» его, а «низвели», иначе Он обидится. И если люди все же «низведут» медведя, то произойдет это случайно, а за кровь они готовы извиниться перед головой.

И тут вперед выступает охотник, убивший медведя: «Ты прости! Это не я убил тебя, это мое ружье выстрелило. Так что убили тебя нечаянно, больше такого не случится!».

В этот момент появляются два других охотника, которые подтверждают слова своего товарища. Они в легких малицах, подпоясанных поясами, на которых висят зубы медведя и большой острый нож. В руках у них ружья. «У-ку-лу-лу!» - пляшут пальцы на музыкальных струнах. Вертятся берестяные маски, скачут, пляшут, размахивают руками, будто птицы крыльями, - это они исповедуются перед медведем во всех своих бедах и горестях. Взгляды присутствующих людей поневоле обращаются к лапам и когтям зверя.

Ведь у манси считается, что если солжешь перед зверем - то не избежать тебе его когтистой лапы. А уж если скажешь перед ним правду (то есть развеселишься в пляске), в медведе проснется Добрый дух прозрения. По представлениям манси, человек со смертью не исчезает бесследно, а превращается в животных, растения, деревья и цветы. Не случайно поэтому самый ответственный момент праздника - пробуждение медведя Вортолнута («В лесу живущего»).

После этого начинается настоящий карнавал. Фигуры в берестяных масках скачут, вертятся, подпрыгивают, изображая то охотника, ставящего на зверя капкан; то рыбака, вытягивающего из реки сеть, полную рыбы; то незадачливого рыболова, провалившегося в полынью.

Карнавал выплескивается во двор, где в котлах над костром варится оленина. А медвежье мясо будет вариться только через день или даже два в большом чугунном котле. Его разделывает сам хозяин праздника, и только иногда он приглашает на помощь своих близких родственников.

Мясо нельзя откусывать, его отрезают ножом маленькими кусочками. Голова и сердце медведя считаются священными - их вообще нельзя есть никому. Кости обязательно оставляют целыми. А сваренную целиком голову перевязывают и хранят на верху дома или в амбаре. Это тоже связано со стремлением к возрождению зверя.

В конце праздника иногда разыгрывают сценки с «лисой», которую надо выкурить из дома. Вертится она вокруг «священного» стола, никак не хочет уходить. И тогда шаман поджигает спичкой ее соломенный хвост. Она начинает бегать по дому из угла в угол, тем самым очищая его огнем. Потом «рыжая» выскакивает во двор, где представление продолжается.

Скачут «олени» в розовых платьях, пританцовывает «лось» в красной шелковой рубахе, «охотники» натягивают свои тугие луки. И озаренная светом костра на все это шумное веселье задумчиво взирает вынесенная из дома медвежья голова.

Проводы лебедя

Мало кому известно, что у народа ханты существует кроме почитаемого дня "Ворна хатла" - "Вороньего дня", еще один праздник – Проводы Лебедя, который посвящен встрече и проводам священной птицы – лебедя. Этому событию предшествует праздник, сопровождаемый особым ритуалом. Вот что рассказал И.С. Посохов, пожилой человек, по национальности ханты о ритуале такого праздника Проводов Лебедя, свидетелем которого он был однажды осенью.

Накануне жители юрт договорились о времени выезда на праздник.

В день праздника подъехали к священному месту, и мужчины-охотники оповестили о своем приезде тремя залпами из охотничьих ружей. Попечитель святого места, услышав стрельбу, вышел на берег встречать нарядно одетых гостей. Приехавшие, причалив лодки к дощатому мостику, шли вереницей в деревню по тропе, выстланной ветками и сеном.

Затем женщины поджигали сложенные дрова, на доску у костра ставили съестное. Спиртным окропляли огонь, бросали по монетке в костер и после этого выстраивались в ряд и, посылая поклоны, нашептывали: "Ты наша священная птица, мы в гости к тебе пришли и от чистого сердца все, что нужно, с собой принесли... Скоро настанет разлука, покинешь край свой родной... Мы ждем твоего возвращения весной. На своих могучих крыльях несись над горами, тайгой! Ясного неба желаем тебе над нашей прекрасной землей".

Потом женщины поворачивались через правое плечо, заканчивая ритуал, и начинали трапезу.

В стороне на колышке были подвешены узелки с подарками. Это было общее место для совершения обряда. Стар и мал толпой, стояли тут и просили лебедя принять их подарки.

Основной обряд проводился на священном месте, куда разрешено было ходить только мужчинам. Здесь совершалось жертвоприношение. Это место было основано с незапамятных времен далекими предками.

Мужчины привели жертвенное животное, привязали его под кряжистый краснотал, а на другом дереве уже был сделан примитивный стол, под ним пропущены жерди между ветками дерева. Попечитель святого места расставил угощение, развязал узелки с подарками, каждую вещь, обволакивая дымом тлеющей чаги. развешивал на жерди. Присутствующие бросали на стол по монетке, вставали напротив стола, кланялись. Затем попечитель вывел животное и начинал водить его по ходу солнца.

Ац! - раздавался призывный клич после каждого оборота - и семь раз эхо разносило этот клич...

В заключение праздника один из организаторов нанес на четырехгранной палочке количество людей от каждой семьи, чтобы потом разделить поровну расходы, связанные с обрядовым ритуалом, потом достал из котла кусок шеи, сердца и глаз принесенного в жертву животного, наколол их на отростки шеста, приставил его к столу, приделанному к дереву.

На этом праздник закончился.

Для народов Севера медведь - не просто зверь, живущий с ними на одной территории. Это - прародитель, покровитель удачной охоты, гарант сытости и благополучия рода. До сих пор обряды, связанные с поклонением медведю, остаются самыми живыми и красочными, хотя они почти утратили свое сакральное значение. У разных народов существуют схожие мифы, объясняющие ритуалы медвежьего праздника.

Эвенкийская легенда прямо связывает людей с медведями родственными узами. Молодая девушка как-то провалилась в берлогу и провела там всю зиму. Весной она вернулась домой и вскоре родила медвежонка. Он вырос в человеческой семье, а позже у него появился брат - настоящий человеческий сын. Когда братья выросли, они решили помериться силами, и младший убил старшего. Перед смертью медведь рассказал людям, как надо на него охотиться, как хоронить и тем самым установил порядок обрядовых действий, направленных на почитание его как священного предка и покровителя.

Обряд медвежьего праздника у эвенков приурочен ко времени охоты на медведя. Тушу зверя, убитого главным охотником, доставляют в селение, свежуют в строго определенном порядке, делят между семьями. Череп хоронят, а лапа отдается шаману или остается в чуме как талисман. Главная часть праздника - трапеза, которая осуществляется только по ночам на протяжении нескольких суток, во время еды эвенки хранят полное молчание, а в промежутке водят хороводы, устраиваются танцы и игры. В первый день варят шейную часть, во второй - мелко нарезанные сердце и внутренности, в третий - голову, мясо с которой съедается в полночь. Чтобы сложить с себя вину за поедание медвежьего мяса, во время еды следует притвориться воронами: испачкать лица сажей, называть друг друга оли (ворон), к еде тоже призывает ритуальный крик ворона. Такое поведение должно ввести медведя в заблуждение, он не будет сердиться и не отвернется от рода.

Периодические медвежьи игры у народов ханты и манси - более архаичный вариант праздника, который сегодня вряд ли встретишь в первозданном виде. Его проводили каждые семь лет, делая потом семилетний перерыв. Эти «медвежьи игры» начинались в декабре, в день зимнего солнцестояния, а заканчивались в марте, в период весеннего равноденствия. Главным действующим лицом был медведь, представленный своей шкурой, которую хранили в священном амбаре вместе с костюмами и всеми необходимыми аксессуарами.

Первая часть праздника была вступительной. В это время исполнялись песни и сказания о медведе и происхождении людей, об установлении обрядов.

Только после этого начиналась основная часть, когда люди обращались к божествам, вызывали предков, исполняли ритуальные танцы с саблями и мечами. Актерами бывали мужчины, одетые в специальные костюмы, с масками на лицах - они изображали животных и птиц. Кульминация праздника наступала в последнюю ночь: разыгрывались священные представления, изображающие противоборство медведя с другими животными, покровителями соседних племен. Особенно красочное зрелище представлял собой танец огненной лисицы, который можно видеть и в современных праздниках. Лисицу играл танцор в зимней одежде с соломенным хвостом. Когда хвост поджигали, через сакральный огонь очищалось помещение и все участники праздника.
Праздник заканчивался жертвоприношением двух деревянных кукол, «враждебных» медведю: лесные духи уносили их с собой и сжигали в тайном святилище.

Для другого варианта медвежьего праздника зверя специально выращивали несколько лет. Хотя его и держали в клетке, обращались с ним хорошо, маленького медвежонка хозяйка даже кормила грудью, называя «сынок». Когда приходил назначенный час, медведя водили по селу, в каждом доме его встречали как гостя, угощали специально приготовленными вкусностями - рыбой, студнем, вином, кланялись ему и плясали.

После оказанных ему почестей медведя убивали в предназначенном для этого месте, с соблюдением всех ритуалов, свежевали. Чтобы «замести следы», шкуру и голову не вносили в дом через дверь, а спускали через дымовое отверстие. Медвежье мясо готовили на огне, разведенном с помощью родового огнива, использовали специальную посуду с изображением медведя. Тотемное животное не только убивали и обманывали, но и задабривали: украшали его голову, оставшиеся от трапезы кости собирали и вместе с подарками отправляли медведям в лес. Особое значение придавалось черепу медведя: во время трапезы его помещали рядом со стариками, и они всю ночь разговаривали с ним. Черепа, собранные за много лет, хранили в амбаре, перед началом охоты на медведя их задабривали едой и подарками.

C научной точки зрения, в медвежьем празднике амурских народов отразился миф об умирающем и воскресающем божественном предке. Он возник много столетий назад, соединив в себе элементы тотемизма и промыслового культа. И хотя в современной жизни амурских племен медведь не может играть такой важной роли, как в древности, сохранение обрядов и праздников - важный фактор развития туризма, который может стать основой финансового благополучия края и с успехом заменить процветавшую когда-то охоту на этого удивительного зверя.

   (манс. яны йикв - «большие пляски», нивх. чхыф леранд - «медвежья игра») - комплекс обрядов, связанных с культом медведя. Обряды сопровождаются игрой на музыкальных инструментах, ритуальными и развлекательными плясками, пением. Условно медвежий праздник состоит из нескольких частей: ритуальной, с соблюдением всех правил и запретов охоты или инсценированной охоты на выращенного для этого медведя (иногда - хранение медвежьей шкуры для праздника), с соблюдением правил, запретов и ритуалов свежевания его, доставки освежеванной туши и шкуры с головой в селение, где медведя встречали как гостя, одаривали его и угощали, извинительных обрядов (отведение вины за убийство на «русское ружье», а за поедание мяса - на ворон); воспевания зверя как предка рода, фратрии или родственника (медвежий фольклор); звериных и птичьих плясок, драматических сценок и инсценировок, в некоторых случаях - и спортивных состязаний; ритуального приготовления медвежьего мяса и трапезы; обрядов захоронения костей, черепа, призванных возродить медведя; хранения шкуры, черепа, норки (части морды), губ и лап в качестве священных.

Существуют мифы о том, как зародились ритуалы медвежьего праздника. В эвенкийском мифе рассказывается о девушке, которая пошла в лес, упала в берлогу к медведю и провела там зиму. Весной она вернулась к родителям и родила медвежонка, которого они воспитали. Позже девушка вышла замуж за человека и родила мальчика. Оба брата выросли и решили померяться силами. Младший брат - человек убил старшего - медведя. Умирая, медведь поведал, как надо на него охотиться и как хоронить. В мифе хантов и манси медведица, съевшая растение порих и родившая двух медвежат и девочку, говорит дочери: «Завтра придут люди. Меня, твоего брата и сестру они убьют, а тебя возьмут с собою. Когда люди будут варить мое мясо, ты, смотри, не ешь, а к ночи приходи к заднему углу дома». Так и случилось. В условленном месте девушка встретила мать-медведицу, которая три ночи наставляла ее, как надо себя вести и как поступить с мясом и костями. У кетов Кайгусь-медведь хочет жениться на девушке и похищает ее. Но его преследуют, он отпускает девушку и рассказывает ей, что надо делать для его возрождения после смерти.

  Культ медведя (особое отношение, поклонение, служение ему) характерен для всех народов Севера, медвежий праздник - лишь для части из них. Условно можно выделить три основных варианта медвежьего праздника: 1 - общего характера (условно), свойственный эвенкам , эвенам , кетам , северным якутам и др., 2 - обско-угорский (у хантов и манси), 3 - амуро-сахалинский (у нивхов , ульчей , удэгейцев , орочей , ороков).

Первый вариант наиболее ярко представлен у эвенков и кетов. Он приурочен к охоте на медведя, и главное в нем - трапеза. Медвежье мясо едят ночами в течение всего праздника (до трех дней), а в промежутках между приемами пищи устраивают танцы, игры, поют.

У эвенков медведя убивал старший из охотников, а свежевал свойственник (нимак). Снимая шкуру с головы медведя вместе с шейными позвонками, приговаривали: «Дед (бабка), шубу снимать станем, много муравьев бегает, они кусаться станут». Отделяли сало, делили его между семьями, тушу доставляли в селение на нартах, которые затем ломали. В селении продолжали свежевать добытого зверя: отрезали голову, вынимали легкие, сердце, печень, глаза, вырезали уши, язык, нос, половые органы (их хранили до окончания праздника). Чтобы приобрести свойства медведя, нимак - родственник охотника - съедал сырое мясо.

  У большого дерева разводили костры. В первый день варили шейную часть. Молодежь играла, плясала и водила хороводы. В полночь «крик ворона» возвещал начало трапезы. Ели молча у костра и расходились. На второй день варили мелко нарезанные сердце и внутренности, в других котлах - мясо. Молодежь снова развлекалась, водила хороводы. После полуночи опять раздавался «крик ворона», все отвечали «птице», мазали лица сажей и, называя друг друга оли - ворон, садились вокруг костра. Нимак раздавал ложки и пускал сосуд с сердцем и внутренностями по кругу. Медвежье мясо ели, разойдясь по чумам. На третий день продолжали варить мясо и проводили обряды с головой, половыми органами медведя, мясо с головы съедали в полночь. Череп завертывали в бересту и хоронили. Шкуру медведя получал нимак (в ответ он дарил охотнику оленя), ее окуривали и хранили в семье вместе со святынями. Лапу вешали в чуме как талисман или отдавали шаману для изготовления колотушки.

У хантов и манси медвежьи праздники были не только спорадические (по случаю удачной охоты на медведя), но и периодические. В далеком прошлом, когда убивать медведя, предка фратрии Пор, и есть его мясо запрещалось, очевидно, проводили только периодические праздники, на которые допускали лишь членов фратрии Пор. Со временем, когда запреты ослабли, на празднике позволяли присутствовать чужеродцам, а позднее - и иноплеменникам. Для возрождения зверя и отведения вины стали добывать медведя, съедать его мясо и проводить спорадические медвежьи праздники.

Периодические праздники - «медвежьи игры» - устраивали зимой в течение семи лет, с последующим семилетним перерывом. Начинались они в декабре, с периода зимнего солнцестояния, а заканчивались в марте, в период весеннего равноденствия. Сначала «играли» подряд четыре ночи, затем через 5-7 дней перерыва в течение января и февраля - по 1-2 ночи, по мере того как из окрестных селений собирался народ. В начале марта «играли» семь ночей, перед полнолунием «игры» завершались.

  Праздник проходил в центре фратрии Пор - д. Вежакоры на Оби. Медведя представляла его шкура, которую обычно хранили в священном амбаре. Первая часть праздника включала песни, сказания о медведе и о происхождении людей Пор, танцы предков. В «медвежьих песнях» рассказывалось о происхождении медведя, установлении обрядов. Затем следовала священная часть - «призывные песни» и «птичьи танцы», во время которых обращались к общим божествам, вызывали предков, мужчины исполняли танцы с саблями или мечами. Впрочем, песни и интермедии также поручали исполнять мужчинам, одетым в специальные костюмы (лисицы, петуха, журавля и др.), с берестяными и деревянными масками на лицах. Костюмы и аксессуары праздника (сабли, мечи и др.) хранили в священном амбаре или в специальном общественном доме - «танцевальной избе». В последнюю ночь праздника разыгрывали священные представления, изображая главных духов - Большого духа, Калтащ-экву, Мир Сусне хума, исполняли посвященные им танцы. Традиционные пляски и интермедии изображали противоборство медведя, предка фратрии Пор, и Журавля, представляющего фратрию Мось. На медведя и всех присутствующих нападали также комары, филин, огненная лисица, ворон. Танец огненной лисицы исполняли в зимней одежде, к которой привязывали хвост из соломы. Во время танца хвост поджигали - это должно было привести к очищению помещения и участников праздника. Танцевали и пели под аккомпанемент пятиструнного музыкального инструмента сангультапа. Заключительный эпизод праздника - приход семи лесных духов - мэнквов (духи фратрии Пор) за искупительной жертвой в виде двух деревянных фигурок мужчины и женщины. Их уносили в тайное святилище и сжигали. Позднее этот обряд принял форму кукольного представления. Куклы выступали антагонистами медведя, и гибель куклы, которой заканчивался спектакль, воспринималась как искупительная жертва.

Если убивали медведя, то медвежий праздник обских угров длился пять ночей, если медведицу - четыре, а если медвежонка - то 2-3 ночи (столько же исполнялось и «медвежьих песен» в начале праздника). Спорадический праздник являлся сокращенным вариантом периодического. В нем было больше развлекательных элементов. Когда тушу медведя привозили в селение, устраивали обряд очищения: летом всех обливали водой, зимой обсыпали снегом. Праздник проходил в доме охотника, добывшего медведя. Шкуру с головой и лапами укладывали в переднем углу на столе в жертвенной позе - голова положена на вытянутые лапы. Голову медведицы покрывали платком, на глаза клали кружки из бересты или монеты, лапы украшали кольцами, ленточками. Перед головой ставили угощения, фигурки из теста, изображавшие жертвенных оленей (раньше приносили в жертву оленей и лошадей), для окуривания - дымящуюся чагу. Все, кто приходил на празднование, кланялись медведю, целовали его лапу (женщины - через платок). На празднике пели песни о медведе, его жизни в лесу, о том, как его добывали. Важное место занимали обряды «отречения»: охотники обращались к медведю и говорили, что они не виноваты в его смерти. Сначала вина отводилась на членов фратрии Мось, позднее - на иноплеменников («виновато русское оружие»). В течение нескольких ночей исполняли медвежий фольклор, танцы, песни и представления - инсценировки в масках (тули лап). Они имели как сакральное, так и развлекательное значение. Все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины. Женщины танцевали, закрыв от медведя лица и руки большим платком. Назидательносатирический характер носили сценки, изображавшие хвастунов, трусов, воров, лентяев, нерях. Объектом интермедии мог стать любой человек, в том числе присутствующий на празднике. Никто не обижался на актеров. Тем более что всем известные актеры были как бы анонимны: когда после представления и переодевания они возвращались в дом, хозяин спрашивал их: «Люди здесь веселились, где вы были весь вечер?» На что они отвечали: «Нам это совершенно не известно: мы все время крепко спали».

Кульминация праздника - представление с тряпичными куклами, укрепленными на ногах лежащего на спине артиста, либо с деревянными фигурками, которыми управлял музыкант, играющий на сангультапе. Мясо медведя ели лишь в последнюю ночь праздника. Варили его только мужчины, в особом месте и в специальных котлах. Ели руками или особыми палочками (нельзя было использовать металлические предметы), кости разделяли по суставам. Мужчины ели мясо от передней части туши, женщины - от задней. (Голову, лапы и сердце варили мужчины позже, в лесу, и ели отдельно). Во время еды каркали по-вороньи, отводя от себя вину. Говорили: «Вороны пришли, вороны едят». Очищались: обливались водой, зажигая стружки, ртом захватывали пламя, проводили руками над огнем, лезвием ножа постукивали по зубам. После этого человек с горящим трутом обходил все углы жилища и кричал поптичьи; открывал дверь, «выгоняя» птиц на улицу, - дом очищался от нарушителей запрета. Затем гасили свет и делали вид, что засыпают. Раздавался голос: «К верхнему духу поднимается» (медведь). Кости медведя хоронили в лесу или озере, череп вешали на высокий пень или хранили завернутым в платок в священном сундуке.

Амуро-сахалинский медвежий праздник также устраивали периодически или по случаю удачной охоты на медведя. Наиболее ярко он представлен у нивхов. В охоте на медведя участвовали члены рода во главе со старейшим охотником. Он садился на спину убитого медведя и кричал: «У-у-у-у!» три раза, если убит был самец, и четыре - если медведица. Чтобы задобрить зверя, в его левое ухо клали табак. Освежевав тушу, доставляли в селение - везли головой вперед, предупреждая сородичей криком. Женщины встречали медведя игрой на музыкальном бревне. Тушу клали в амбар, шкуру с головой - на помост, где уже хранились кости, черепа, половые органы добытых ранее медведей. Тут же складывали охотничье снаряжение. Ставили всевозможные угощения, жареное мясо медведя раздавали присутствующим. Трапеза сопровождалась игрой на музыкальном бревне.

Гораздо больше у амурских народов разработан ритуал периодического медвежьего праздника - с выращенным в клетке медведем, который проводили в январе-феврале, в период полнолуния. С одной стороны, он был связан с промысловым культом (сопровождался обрядом кормления хозяев земли, леса и гор), с другой - с поминками по умершему родственнику, душа которого якобы перешла в медведя.

Медвежонка, найденного в лесу, выращивали три года в клетке. Хозяйка первое время даже кормила его грудью, называя «сынок». Праздник делился на несколько этапов: 1 - изготовление священных стружек инау, 2 - убиение медведя, 3 - водворение головы зверя на помост, 4 - кормление медвежьим мясом гостей, 5 - принесение в жертву собак, 6 - разъезд гостей.

В назначенный день хозяин медведя наливал вино домашнему духу и обращался к нему с просьбой извинить за то, что не может больше держать медведя, хотя все время обращался с ним хорошо. Затем с гостями он шел к клетке и угощал животное. Медведя водили по селению, его радостно встречали в каждом доме, угощали рыбой, специальным студнем из рыбьей кожи, вином, кланялись ему - это должно было принести благополучие дому. Под звуки музыкального бревна все плясали, пантомимой изображая будущее путешествие медведя к прародителям.

Убивал медведя зять (или зятья) на специально подготовленной площадке («стрельбище»). Медведя свежевали, шкуру с головой спускали в дом через дымовое отверстие. В жертву приносили собак. Начинали угощаться приготовленными блюдами. Между трапезами устраивали танцы, гонки на собаках, фехтование на палках, стрельбу из луков, женщины играли на музыкальном бревне. На огне, разведенном с помощью родового огнива, варили медвежье мясо, вынимали его специальным черпаком с изображением медведя, подавали в деревянных ковшах, сделанных к празднованию. Медвежью голову и мясо украшали стружками инау. Кости собирали и отдавали хозяевам, прикрепляя к ним какой-либо дар (копье, нож, ремень, даже собак, женщины - чашку с едой). Все дары вместе с костями якобы отсылались «лесным людям» - медведям. Перед окончанием праздника старики сидели целую ночь около черепа медведя, ели ритуальные кушанья и разговаривали с ним.

Черепа хранили в амбаре или на дереве, весной и осенью, начиная промысел, «кормили» их.

Медвежий праздник народов Севера соединил в себе элементы тотемизма (обряды возрождения медведя - предка и хозяина зверей) и промыслового культа. В нем также нашел отражение широко распространенный миф об умирающем и воскресающем звере.

статья из энциклопедии "Арктика - мой дом"

В старых письменных источниках рассказывается и о больших зданиях, в которых проводились общественные культовые церемонии. Это, собственно, жилища, но большие. В них проводились моления и жертвоприношения, медвежьи праздники. Для хранения медвежьих черепов в лесу строили небольшие срубы на столбах... Лесным человеком медведя называли не случайно. В отношении к этому зверю сочетались два противопложных взгляда: с одной стороны, он зверь, объект охоты, источник пищи, а с другой - бывший человек, родственник, родоначальник. Это даже сверхчеловек, потому что когда-то он был младшим сыном бога Торума, но последний за непослушание спустил его с небес на землю. По наказу бога-отца медведь вмешивается в людские судьбы, наказывая виновных и освобождая от наказания безвинных.

Отношения между людьми, добывшими медведя, и самим медведем раскрываются на так называемом медвежьем празднике. Его назначение исследователи усматривают в стремлении помирить медведя (его душу) с убившими его охотниками. В обрядах праздника он тоже выступает в двух упомянутых ипостасях: как зверь - источник пищи (туловище без шкуры) и как родственник человека, его предок, возвышенное существо (в этом качестве выступает шкура с неотделенными головой и лапами). Церемонии в течение всего праздника были направлены в адрес родственника-предка.

Представления о медведе схожи у всех групп угров, исследователи предполагают их общую основу. Если учесть, что распад угорской общности, т. е. начало обско-угорского времени, относится к рубежу II и I тыс. до н. э., то нетрудно представить, сколько исторических эпох отражает медвежий праздник. Здесь прослеживается древний автохтонный сибирский пласт, проявляющийся в запрете убивать предка. В костюмах танцоров на медвежьем празднике и в кукольном театре выявляются формы, хорошо известные по иранскому миру. В драматических сценках праздника обнаруживается сходство со знаменитой итальянской комедией дель арте. Таким образом, медвежий праздник дает богатейшие возможности для реконструкции истории народа. О ходе праздника мы расскажем ниже.

Медведь в миропонимании хантов - это не только лесной зверь, но и возвышенное существо. Когда в детстве он жил на небе, его неудержимо влекла земля. Отец - верховный бог - уступил просьбам сына и опустил его в люльке на землю, поручив блюсти здесь порядок и справедливость, не причинять вреда людям. Однако медведь нарушает некоторые установки отца, его убивают охотники и, как предписано богом, устраивают в честь небесного зверя обрядовый праздник.

Как следует из рассказов охотников и многочисленных описаний, отправляясь за медведем, охотники проходили обрядовое очищение с произнесением соответствующих заговорных текстов. Для всего, что связано с медведем, был разработан тайный язык, в который, по подсчетам специалистов, входило около 500 слов. Самого его называли «зверь», шкуру - «изготовленная матерью мягкая одежда», снег - «белая пыль», ружье - «гремящая вещь», медведя не убивают, а «низводят» из леса в селение.

Подъем зверя из берлоги - обязательное условие его добычи. Шкуру с убитого медведя снимали с головой и везли в селение. Здесь «медведя» встречали приветственными выстрелами, а охотников обрызгивали водой или порошили снегом. Медведя заносили в дом, укладывали носом на лапы, надевали на голову шапку или платок, украшения, на когти кольца, на глаза - берестяные кружочки или бляшки. Ставили и угощение. Медведя извещали, что его убила стрела или русская пуля, просили не пугать женщин в лесу.

Веселье начиналось под вечер, на него съезжались издалека. Программа начиналась с песен, рассказывающих о небесной жизни медведя и его земных деяниях. Утром медведю пели песню пробуждения, затем исполнялись и хвалебные; попавший сюда русский мог спеть частушку. Затем начиналась следующая часть медвежьего праздника - драматические представления. Актерами были только мужчины в масках, при исполнении женских ролей они надевали поверх своей одежды женскую. В течение нескольких вечеров разыгрывалось по десятку сцен из повседневной жизни хантов: изображали трусливого охотника, неудачное сватовство, объевшегося черемухой, столкновение с чиновником и т. п. Некоторые сцены были сексуального содержания. Никто не смел обижаться, если насмешливая сцена относилась к нему. В промежутках между песнями и сценами устраивали танцы под музыку. Проводилось и гадание об охоте. В конце праздника мясо медведя варили и съедали. Выносили медведя (шкуру) через окно с определенными предосторожностями. Череп, а иногда и шкуру хранили в специальных постройках.

Наиболее полно структура медвежьего культа раскрыта в диссертации Евы Шмидт, где выявлено около 30 мотивов его восприятия . Образ медведя как бы рассеян по разным сферам и мирам, предстает в разных ипостасях - медведеподобного духа, медведя-человека, небесного медведя, лесного, земного и подземного.

Обряды, исполняемые на медвежьем празднике, несут не только сакральную нагрузку. Одновременно это праздник, на котором радуются большой добыче и воздают должное мужеству человека и его отваге при добыче медведя: ведь в представлениях хантов этот зверь - существо почти сверхъестественное. Не менее важно и то, что медвежий праздник позволяет встретиться людям, живущим в этих редконаселенных местах. Праздник медведя, как и другие, вносил разнообразие в трудную повседневную жизнь, снимал психическое напряжение. Комически-критические сцены играли развлекательную и воспитательную роль. По современным понятиям, это фольклорный праздник. И в настоящее время отдельные традиционные сцены медвежьего праздника исполняются на концертах во время официальных торжеств, на фестивалях народного творчества.

В фольклорных сюжетах о медведе фигурируют люди Мось и Пор. Согласно священному сказанию, женщина Мось была рождена медведицей в дочеловеческую эпоху. У северных групп сложено много сказок о соперничестве женщин Мось и Пор. Еще одна серия фольклорных произведений посвящена одному из наиболее популярных героев, который фигурирует под разными именами и наделяется разными функциями. В мифах и религиозных обрядах он носит имена Урт-лонк "Князь-дух", Кантых-кан "Хантыйский князь", Торум-пах "Сын бога", Мастерко, Купец верхнего света - Купец нижнего света и пр. Он выступает как инициатор создания земли и человека, учитель в промыслах, добывании огня и т. д.: он же - посредник между мирами, первый шаман. В сказках под именами Ими-хиты, Альвали он выступает как выдумщик, волшебник, обманщик. Одурачивая окружающих, совершая даже мелкие преступления, он все равно остается любимым героем, так как его проделки направлены в основном против сил, враждебных людям.

Сейчас дети заучивают наизусть биографии известных современников из среды своего народа; так, однажды в чуме мы услышали из уст девочки биографию хантыйского поэта Р.Ругина. Но традиционной формой изложения биографии того или иного человека была «песня судьбы», сочиненная им самим. Это лишь один из жанров так называемых бытовых или индивидуальных песен, мужских и женских. Среди них были и лирические, и эпические, и нечто среднее между этими категориями. В них мы нередко видим пространное описание какого-либо события. У хантов принято было петь на пиршестве после приезда песню по поводу поездки собственного сочинения. Слагались также похвальные песни, песни-жалобы, любовные, социально-конфликтные, песни, посвященные ребенку или животному. Важнейшей функцией индивидуальной песни было сохранение имени автора - так в древних обществах подчеркивалась ценность, незаменимость индивида. Песни имели стабильный текст, который выучивался другими исполнителями. Существовали и песенные импровизации, однако не прав тот, кто считает, что ими и ограничивается песенный фольклор хантов. Песенный жанр довольно гибок и открыт новой тематике. В XX в. были сложены песни о колхозах, о Ленине, сейчас в них речь идет о новых городах и профессиях, отражается тревога за будущее.

Музыкальная культура хантов богата, но исследована она слабо. Больше всего известно о музыкальных инструментах. Они были нескольких типов. Тумран, или конколь-лонколь,- это костяная либо деревенная пластинка с прорезанным язычком и привязанной к нему ниткой. Его подносили ко рту и, подергивая за нитку, извлекали негромкие звуки, в том числе подражания голосам животных, стуку копыт и т. п. Существовали две разновидности струнных смычковых инструментов с деревянным корпусом: у нин-юх и хум-юх корпус был овальный, а у кугель-юх - с выемкой, наподобие скрипки. Две-три струны делались из сухожильных нитей либо конского волоса, который натягивали и на смычках. Нин-юх - камерный мужской инструмент, играли на нем в небольшом обществе по вечерам.

Более звучны два широко известных мужских инструмента: нарс-юх, панан-юх типа цитры и тор, тороп-юх типа арфы. У первого корпус вьщолблен из цельной плахи и напоминает плоскодонную лодку с выступающей нижней частью. Верхняя часть раздвоена и соединяется перемычкой. Три, а чаще пять струн изготовлены из сухожилий либо оленьих кишок, проволоки. Под этот инструмент исполнялись героические песни, танцы на медвежьем празднике. Им пользовались также шаманы и певцы-музыканты-лекари арэхта-ку.

Тор, тороп-юх имеет птицеобразный внешний вид и называется по-русски «лебедь», «гусь», «журавль» (рис. 23). Это дугообразная арфа с корпусом и шейкой из цельного дерева, на конце шейки вырезана птичья, а иногда конская голова. В угловом пространстве между корпусом и шейкой натянуто от 9 до 13 струн. Есть у хантов и духовой инструмент - деревянная труба, видимо, охотничья. В качестве музыкального инструмента использовался и бубен.

У этого зверя множество имен - иносказательных, «зашифрованных», само название его – табу, усвоенное с детства. Ему поклоняются, его опасаются, его почитают как родственника. Имя его – МЕДВЕДЬ.

Культ медведя характерен для всех народов Севера, медвежий праздник – лишь для части из них.

Каждый народ, делящий с ним свою территорию, целый пласт своей культуры посвятил этому опасному соседу. Устраиваемые в честь этого зверя разные медвежьи праздники крайне разнообразны. Особенно сложную структуру медвежий праздник имеет у обских угров – хантов и манси. Это яркое, красочное, многожанровое действо, увлекательное зрелище и в то же время древний обряд.

24 марта - закончилось весеннее равноденствие, день стал длиннее ночи. Это время восточнославянского “праздника пробуждающегося медведя” , созвучно с одноименным греческим праздником, его еще называют комоедицы - комедия. Сейчас Пасха и Великий Пост сдвинули Масленицу со своего исконного места - 24 марта, а когда-то именно в этот день сжигали чучело, катали горящие колеса, плясали в медвежьих шкурах или в вывороченных мехом наружу тулупах. Ряженые медведем были обязательными участниками масленичных игр.

Почитали хозяина леса - медведя - на Руси. Медведь был прообразом одного из важнейших славянских богов - Велеса. Велес (Волос), бог - покровитель скота - волосатый, косматый, отсюда и “волхв” (изначально колдун-жрец, одетый в медвежью шкуру).

Медвежий праздник - это комплекс обрядов, связанных с охотой на медведя, бытовал он у многих народов Европы, Азии и Северной Америки, живших в лесной зоне. Это отражение культа медведя, существовавшего у народов. У большинства медвежьи праздники устраивались по поводу убитого на охоте медведя в целях его умилостивления. При этом мясо медведя съедали с соблюдением строгих обрядов. Некоторые народы Сибири и Северной Америки устраивали перед тушей медведя танцы в масках. У хантов и манси эти танцы вылились в драму на сюжеты охоты.

Народы Нижнего Амура и Сахалина специально выкармливали медвежат для таких праздников. Сходство обрядов такого праздника у разных народов объясняется общностью условий охотничьего хозяйства и связанных с ним религиозно-магических представлений. У ряда современных народов (например, у хантов и манси) медвежий праздник, утратив магическое значение, превратился в национальное традиционное народное гулянье.

Обряды сопровождаются игрой на музыкальных инструментах, плясками, пением и связаны с представлениями о медведе как священном звере. Условно праздник состоит из нескольких частей:

У орочей и удэгейцев медвежий праздник отмечался во время полнолуния. Последний раз подобное торжество проводилось у орочей в 1932. Начальный этап медвежьего праздника связан с обычаем выкармливания медведя в клетке до 3-летнего возраста. Хозяин, поймавший медведя, плевал ему в рот, чтобы он не был злым. Зверя сажали в специальный сруб и сверху закрывали бревнами.

Для кормления медведя делали ритуальную посуду: корытце, чашку, большой ковш и ложки. В день открытия медвежьего праздника созывали односельчан и жителей близких поселений, все приезжали в нарядных одеждах. В полдень хозяин медведя, он же устроитель торжества, с корьем в одной руке и пешней в другой шел к срубу и обращался к медведю с речью, затем зверя вели на заранее приготовленную арену. Привязав медведя к стойкам козел, мужчины, вооруженные луками, начинали стрелять в него.

Стреляли с 3-х дистанций; с последней дистанции медведя добивал хозяин, подчеркивая тем самым свое уважение к посланцу хозяина тайги. Под крик гостей с убитого зверя снимали цепь и крюк и относили в жилище хозяина, это было своеобразным приглашением медведя. Мясо медведя и часть внутренностей варили в большом котле. Гости садились вокруг котла и принимали мясо из рук хозяина. Голову медведя хозяин давал самому почетному гостю, который за это дарил ему собаку. Кости складывали в кучу и заваливали бревнами. Череп медведя закрепляли на пне. Это место считалось священным и запретным.

Гости ели, играли на музыкальных инструментах, пели, плясали, веселились, играли в различные игры, состязались в силе и ловкости, устраивали гонки на собаках, запряженных в нарты. Праздник превращался в массовое ликование с пиршеством и угощениями, длился несколько дней, на 8-й день гости разъезжались по домам.