Николай быстров афганистан. Николай – исламуддин

Совсем скоро, 15 марта, Комитет по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств СНГ отметит свое десятилетие. На праздник приглашены послы бывших союзных республик. Готовятся поздравительные телеграммы и тезисы выступлений. Приготовило свой “подарок” юбиляру и Правительство России. Впервые за десять лет на поиск наших военнопленных в Афганистане Минфин не выделил ни копейки. Это значит, что страна перестает искать своих солдат. 287 человек, до сих пор находящихся в афганском плену, так и останутся в строке “небоевые потери”.

Коля Быстров, телохранитель Масуда

Двух советских солдат моджахеды взяли средь бела дня в самом центре кишлака - русские пришли сюда за изюмом. Любителей афганского сухофрукта отвели к Ахмад Шаху Масуду. Афганский генерал внимательно рассматривал пленных. Один из них - Николай Быстров - вызвал у него особый интерес. Неожиданно для всех Ахмад Шах протянул русскому... автомат.
Быстров снял рожок, проверил затвор - оружие было готово к стрельбе. О чем думали двое в тот момент, не знает никто. Бывший советский солдат до сих пор отказывается вспоминать об этом. Но факт остается фактом: с того дня 1983 года афганский командир, известный своей подозрительностью, доверил охранять себя русскому. А Николай Быстров в течение двух лет не отходил от него ни на шаг, став другом Масуда и его бессменным телохранителем.
- В 1984 году я встречался с Быстровым, - говорит начальник отдела по розыску военнопленных Комитета по делам воинов-интернационалистов Леонид Бирюков. - “Ну что, - говорю,- Коля, поедем домой?” А он мне: “Нет, я еще нужен Масуду. Когда отпустит, тогда и вернусь”.
Масуд отпустил его только через год. Сейчас Николай Быстров живет в Краснодарском крае и, говорят, до сих пор не может простить себе, что в час покушения на Ахмад Шаха был далеко. Быстров уверен, что он смог бы спасти главу Северного альянса...
Большинство солдат “ограниченного контингента” попадали в плен так же, как и Быстров. Шли в кишлак за “живой водой” и закуской, по просьбе командира или по собственной инициативе. Бывало, оставались в горах после перестрелок и не могли найти дорогу в часть. Наши командиры заносили их в списки пропавших без вести, а моджахеды держали пленных в ямах, сараях, хозпостройках. Позже появились лагеря для военнопленных.
Иногда наши солдаты пытались освободиться самостоятельно. Бежали из Кундуза, Кандагара, во время побегов многих расстреляли. В мае 1985 года нескольким нашим ребятам удалось поднять восстание в лагере Бадабер. Пленные требовали встречи с советским консулом. Восстание было жестко подавлено с помощью пакистанских войск. Кстати, Комитет до сих пор продолжает расследование этой истории, но в постоянно воюющей стране не найдешь ни архивов, ни документов.

“Волга” за Руцкого

За десять лет пребывания наших войск в Афганистане список пропавших без вести насчитывал около 500 имен. В первые годы войны попавших в плен “шурави” расстреливали сразу. Позже моджахеды стали делать на пленных бизнес. Советских солдат меняли на хлеб, муку, спиртное, патроны. Борису Громову в свое время именно таким способом удалось освободить почти сотню наших солдат. Большую часть из них выменяли на оружие, продовольствие, обещание не обстреливать кишлак. Таким же образом обменяли и генерала Руцкого - его свобода стоила новой “Волги”.
По словам Леонида Бирюкова, легче всего было менять пленных, пока президентом Афганистана был Наджибулла. Договариваться с талибами оказалось куда сложнее.
- Это страшные люди, - говорит Бирюков. - Фанатики. Плохо понимают логику переговоров. Помню, они устраивали что-то вроде приема. Были там и Мулла Омар, и его брат Хасан. Они, что интересно, оба косоглазые, причем у одного косоглазие правостороннее, у другого - слева. А напротив меня сидел министр иностранных дел талибов. Закинул голые ноги на стол - сидит, в своих ступнях ковыряется...
С тех пор выявить бывшего “нашего” на чужой территории помогает служба внешней разведки. Как только у Комитета появляются первые сведения о местонахождении пленного, предпринимаются попытки связаться с ним - прямо или через посредника.
Туркмена Гугельды Язханова нашли в кишлаке пограничного между Пакистаном и Афганистаном района. Посредник предложил устроить встречу в Исламабаде и попросил 20 тысяч долларов. Бирюков (он несчетное число раз летал в Афганистан за пленными) долго торговался. Цену удалось сбить. Язханову привезли документы, потом его вместе с афганской женой передали туркменскому посольству. И теперь он живет в Туркменистане - там у Язханова большая семья, семеро братьев. А вот жена вернулась в Афганистан...

“Вернусь, как только снег сойдет с гор”

Мать бывшего русского солдата Евгения до Мазари-Шарифа добиралась долго. Она уже знала, что сын женился на афганской девушке, принял ислам, основал собственное дело - жестяную мастерскую где-то в горном кишлаке. Но она все же надеялась вернуть его домой. Неделю мать прожила в Мазари-Шарифе вместе с сыном и каждый день уговаривала Евгения уехать с ней в родной городок на Волге. “Да, да, конечно, вот снег сойдет с гор, я закрою свою мастерскую и сразу же вернусь”, - обещал он. Четыре года мать ждала его, но Евгений не вернулся...
Из всего списка пропавших солдат лишь двадцать человек считаются дезертирами - они не просто попали в плен, а целенаправленно ушли к моджахедам, чтобы потом перебраться на Запад. Но рядовым редко удавалось попасть в “земли обетованные”. Американские правозащитники помогали в основном офицерам. Живут они теперь в Канаде, США, Германии. После вывода советских войск из Афганистана дезертирам была объявлена амнистия. Однако никто из них на родину не вернулся.
- А как дезертир вернется? - говорит бывший “афганец”, а ныне депутат Мосгордумы Александр Ковалев. - Ведь бывшие “афганцы” - достаточно тесное сообщество, все друг друга знают. Как они посмотрят на того, кого предал, пусть даже много лет назад?
И все же основная масса “невозвращенцев” - просто бывшие военнопленные, которые со временем искренне приняли ислам, обзавелись семьями и стали свободными гражданами Афганистана.
- Там ведь, в наших войсках, были простые ребята - от сохи, от станка, от метлы, - объясняет это Леонид Бирюков. - Конечно, им оказалось проще осесть на афганской земле. Информации с Родины было мало, и возвращаться скорее всего они просто боялись. А там их часто использовали в политических целях.
Именно так получилось с двумя рядовыми - Назаровым и Олениным. В 1993 году в Мазари-Шариф для встречи с сыновьями привезли их родителей. Ребят уговаривали вернуться к матери российские представители, даже узбекский генерал Дустум - он тогда был командующим северными провинциями Афганистана. Бывшие солдаты не соглашались. И тогда неожиданно для всех по распоряжению Дустума их посадили в вертолет и отправили в неизвестном направлении.
- Мы так и не поняли, что произошло, - вспоминает Бирюков. - Нам пришлось вернуться в Москву несолоно хлебавши. А потом оказалось, что их увезли в Пакистан.
Советских пленных решено было использовать в политической игре. Тогдашний премьер Пакистана Беназир Бхутто, заинтересованная в хороших отношениях с Россией, приберегла Назарова и Оленина для встречи с российскими политиками. И во время визита, после обсуждения глобальных проблем, члены российской делегации встретили во дворце в Исламабаде своих соотечественников. На прощание Бхутто выдала Назарову и Оленину по толстой пачке купюр. Но двое “бывших”, прожив дома всего несколько месяцев, вернулись в Афган.

Пленных больше не брать

С 15 февраля 1989 года по январь 2002-го отделу по розыску военнопленных Комитета по делам воинов-интернационалистов удалось вернуть на Родину 22 человека. Еще около 10 солдат увиделись с родителями на территории Афганистана и Пакистана.
В 1992 году Комитету было выделено 156 тысяч долларов. На освобождение 12 человек было истрачено около 120 тысяч, остаток, как и положено, Комитет вернул Министерству финансов. Неизрасходованные деньги возвращаются казне каждый год - такова процедура. И на протяжении 9 лет тот же остаток направлялся Минфином обратно в Комитет. Исключением стал только нынешний год. Сейчас финансирование полностью прекратилось. Без объяснения причин.
- Мне одна мадам в Минфине прямо заявила: “Неужели вы за 10 лет не смогли потратить 156 тысяч долларов?” Так, знаете, натурально удивилась. А это - целевые деньги, тратятся они исключительно на розыск пропавших, на командировки в Афганистан или Пакистан и, разумеется, на оплату посредников. Мы обращались по этому поводу лично к министру финансов Кудрину, но, похоже, в его ведомстве не понимают таких слов, как “гуманизм”.
А ведь именно сейчас, после падения режима талибов, можно было бы активизировать поиски. Подписан договор с американской стороной - они пообещали оказывать содействие на всей территории Афганистана. Говорят, многих бывших советских пленных талибы заставляли участвовать в последней войне. Один из наших солдат под дулом автомата перевозил военные грузы.
По некоторым сведениям, в лагерях беженцев на границе Афганистана и Пакистана и сейчас есть наши пленные. Бывшие советские солдаты используются там как рабы, которых сдают в аренду афганским и пакистанским семьям.
- Мы обращались по этому поводу к пакистанским властям, - говорит Леонид Бирюков. - Министры иностранных и внутренних дел внимательно выслушивают и отвечают: “Мы с вами войны не вели. Какие военнопленные? Откуда они у нас? Если у вас есть конкретные фамилии, имена, адреса - скажите нам, мы проверим”. В принципе все это можно было бы выяснить. Наш отдел постоянно занимается такой работой. Долго, кропотливо ищем какие-то ниточки, пытаемся найти своих. Но на все это нужны деньги!
Однако, похоже, наши чиновники считают вложения в поиск своих граждан нецелесообразными. Все это случилось слишком давно. Афганская тема уходит в прошлое...
В отчетах о наших потерях в афганской войне в графе “причина смерти” очень часто писали: “утонул”. Командиры должны были как-то списывать “небоевые потери”. Сегодня это не стесняется делать руководство страны. И говорит прямо: потерь у нас больше нет. Пленных - тоже.

Россия - 137 чел.
Украина - 64 чел.
Узбекистан - 28 чел.
Казахстан - 20 чел.
Белоруссия - 12 чел.
Азербайджан - 5 чел.
Молдова - 5 чел.
Туркменистан - 5 чел.
Таджикистан - 4 чел.
Киргизия - 4 чел.
Армения - 1 чел.
Грузия - 1 чел.
Латвия - 1 чел.

При всей неоднозначности взаимодействия советских военных со своими врагами еще более замысловатые отношения выстраивались у них с Ахмадом Шахом Масудом, который поразил воображение и русских, и афганцев своей лихой защитой Панджшерской долины. Масуд - это прозвище означало «счастливый» - был подлинным, харизматичным героем, самым компетентным и государственно мыслящим из всех командиров повстанцев. Название «Панджшер» переводилось как «пять львов», так что Масуда повсеместно именовали Панджшерским львом. Генерал Норат Тер-Григорьянц, сражавшийся с ним, считал Масуда «очень достойным противником и искусным организатором боевых действий. Имея крайне ограниченные возможности в плане обеспечения вооружением и боеприпасами, значительно уступая советским и правительственным войскам в оснащенности своих отрядов техникой и вооружением, Масуд тем не менее сумел организовать в Панджшере такую оборону, что нам с большим трудом удавалось ее взламывать и ценой огромных усилий овладевать территорией» {302} .

Масуд был родом из кишлака Джангалак в Панджшерском ущелье. Его отец происходил из влиятельной местной семьи и стал профессиональным офицером. Масуд изучал инженерное дело в Кабульском политехническом институте, где его привлекли исламские идеи, проповедуемые Гульбеддином Хекматияром и более умеренным Бурхануддином Раббани. Он вступил в организацию «Мусульманская молодежь», черпавшую вдохновение в опыте «Братьев-мусульман» с Ближнего Востока. «Мусульманская молодежь» была не просто группой студентов. Ее члены нападали на женщин, которых считали неподобающе одетыми, и дрались со своими оппонентами - коммунистами и маоистами. Весной 1973 года «Мусульманская молодежь» разделилась на «Исламскую партию Афганистана» («Хезб е-ислами») Хекматияра и «Исламское общество Афганистана» («Хезб-е джамиат-е ислами») Раббани. Масуд принял сторону умеренного Раббани. Но когда Хекматияр устроил неумелый и неудачный переворот против Дауда, Масуду пришлось бежать в Пакистан вместе с лидерами исламистов.

Вскоре Масуд вернулся в Панджшер, чтобы организовать восстание против Дауда. Его люди захватили главный административный центр в Рухе и другие важные населенные пункты. Однако политика ему не давалась: он не смог заручиться поддержкой местных жителей, а преступники, которых он выпустил из тюрем, устроили беспорядки. Масуд снова укрылся в Пакистане, усвоив урок: успех партизанской войны зависит от того, привлек ли ты на свою сторону местных жителей.

Во время войны с русскими он обеспечил своим людям минимально необходимые жилье и пищу и во время советских рейдов уводил их в соседние ущелья или высоко в горы. Он твердо придерживался принципа: нерегулярное войско должно избегать прямого столкновения с врагом. Пока война не закончилась, Масуд делал все, чтобы держаться подальше от усобиц, часто возникавших между соперничающими группами моджахедов. Он выстраивал институты местной власти и финансировал их за счет налогов на добычу драгоценных камней, на землю, на товары, а также дани, собираемой с панджшерцев, живших в Кабуле. Масуд планировал захватить в будущем власть в Кабуле и в 1984 году начал проводить операции за пределами долины. Ни у одного другого командира моджахедов не было таких амбиций и такого интереса к развитию институтов власти {303} .

Ожесточенные бои в Панджшерском ущелье в первые годы войны принесли Масуду уважение русских, и в январе 1983 года они заключили с ним перемирие. Обе стороны более или менее соблюдали его до апреля 1984 года. С советской стороны на переговорах выступал полковник ГРУ Анатолий Ткачев, недовольный постоянными провалами в Панджшере. Сначала он поговорил с генералом Ахромеевым, в то время членом Оперативной группы Министерства обороны в Кабуле: «Сказал ему, что надо попытаться договориться с Ахмад Шахом о перемирии, так как от наших огневых и авиационных ударов гибнут мирные жители, а от огня моджахедов погибают наши солдаты. Он ответил, что все эти старики, женщины и дети являются родственниками душманов, а что погибают наши солдаты, так это их долг. Погибнет один, пришлют еще десяток. Ахмад Шаха надо поставить на колени и заставить его сложить оружие».

Однако Ткачева поддержали глава отделения ГРУ в Афганистане и начальник Ахромеева маршал Соколов. В ответ на предложение о встрече, которое Ткачев передал через агентов, панджшерских беженцев в Кабуле, Масуд изложил свои условия. Встреча должна была произойти в канун нового, 1983 года в Панджшерском ущелье, на территории, контролируемой его людьми. Ткачеву следовало прийти ночью, без оружия и сопровождения.

На закате в новогоднюю ночь Ткачев вместе с переводчиком отправился к месту встречи. Добравшись туда, он выстрелил из ракетницы (таков был условленный сигнал), и из студеной тьмы показались мятежники под началом Таджмудина, главы контрразведки Масуда. Таджмудин спросил Ткачева, не хочет ли тот отдохнуть. «Нет, давайте двигаться, - ответил Ткачев. - Дело превыше всего». Они шли около четырех часов, пока не достигли Базарака, где была намечена встреча с Масудом.

Моджахеды вели себя по отношению к нам довольно дружелюбно. В Базаракс нас разместили в хорошо натопленном помещении. Электричества не было, по горела керосиновая лампа. Натоплено было тепло, буржуйка наша, советского производства. Когда стали раздеваться, моджахеды настороженно смотрели, думали, что под одеждой взрывчатка спрятана. Потом предложили чай. Затем принесли матрасы и свежее белье - все наше, армейское, даже с печатями. Легли мы около четырех часов утра. Спали в одной комнате с моджахедами.

Утром 1 января проснулись в восемь часов. За завтраком нам были оказаны традиционные почести: первыми вымыть из кувшина руки и вытереть свежим полотенцем, первыми надломить хлеб, первыми начать есть плов из общего блюда и т.д. Не скажу, что ожидание встречи не было для нас тревожным и довольно напряженным, но одновременно охватывало любопытство, ведь до нас никто из советских военнослужащих Масуда не видел даже на фотографии.

Ровно в установленное время в комнату вошли три или четыре вооруженных человека. Это были телохранители Масуда. Вскоре вслед за ними появился молодой невысокий мужчина. Он был темноволос и худощав. Ничего звериного в его облике, как это преподносилось средствами нашей пропаганды, не было. После секундного замешательства мы обменялись традиционными приветствиями по афганскому обычаю. Минут тридцать поговорили. Потом в комнате остались Ахмад Шах с одним из приближенных и мы с переводчиком Максом. Масуд предложил обсудить серьезные дела. Мы начали разговор с истории дружеских и традиционно добрососедских отношений между Афганистаном и Советским Союзом. Масуд с грустью сказал: «Очень жаль, что произошло вторжение советских войск в Афганистан. Руководители обеих стран допустили грубейшую ошибку, ее можно классифицировать как преступление перед афганским и советским народами». В отношении кабульского руководства, власть которого, по его словам, в стране ограничивалась столицей и некоторыми крупными городами, он был непримиримым противником.

Когда мы изложили Ахмад Шаху вопросы, поставленные в задании нашим руководством, он был несколько удивлен, что в этих предложениях не было ультиматумов, требований капитулировать или немедленно сложить оружие. Ключевым же вопросом в наших предложениях было взаимное прекращение огневого противодействия в Панджшере и взаимные обязательства по созданию необходимых условий местному населению для нормальной жизнедеятельности. Результатом проведенных переговоров во время этой и последующих встреч стали реальное прекращение боевых действий. В Панджшер вернулись мирные жители, обстановка на трассе Саланг - Кабул стала намного спокойней. В течение 1983 года и до апреля 1984 года в Панджшере боевые действия не велись.

Однако такое положение не устраивало партийных функционеров НДПА, которые настаивали на проведении боевых действий в этом районе и постоянно подталкивали к этому советское руководство. В связи с этим перемирие неоднократно нарушалось по нашей вине. Например, на одной из встреч с Масудом мы беседовали с ним в доме одного из местных жителей. В это время послышался звук приближающихся вертолетов. Я сказал Масуду, что сейчас перемирие и вертолетов не надо опасаться, но он предложил па всякий случай пройти в укрытие. Едва мы это сделали, как вертолеты нанесли удар по дому, и от него осталась только половина. Масуд показал мне на развалины дома и сказал: «Интернациональная помощь в действии».

Помню случай, когда я после очередной встречи с Ахмад Шахом приехал и Кабул, а на следующее утро был приглашен к главному военному советнику генералу М.И. Сорокину для доклада. Сорокин стал читать донесение, в котором сообщалось, что накануне в 13.00 по кишлаку, где проходило совещание главарей бандформирований, был нанесен бомбо-штурмовой удар. Все главари, в том числе Ахмад Шах, погибли. Сообщались даже подробности: у него оторваны обе ноги и расколот череп. Я сказал Михаилу Ивановичу, что это ахинея, так как я гораздо позже встречался с Ахмад Шахом. Если он погиб, то, похоже, в 19.00 я пил чай с покойником {304} .

| |

“Волга” за Руцкого

“Вернусь, как только снег сойдет с гор”

Пленных больше не брать

>
> В списках значится.
>
> Последняя экспедиция из Афганистана вернулась только что. Вернулась, привезя останки еще трех русских парней, погибших во время выполнении интернационального долга в Афганистане. До сего момента эти парни числились пропавшими без вести. И таких остается еще 270 человек.
>
>
>
> > При слове экспедиция представляется серьезный спасательный отряд с мощной техникой. Или - поход молодых следопытов в стиле бойскаутов. Но ни то, ни другое в условиях нынешнего Афганистана, где талибы уже окружили Кабул, невозможно. Экспедиция - это два человека. Сотрудники организации с длинным названием Комитет по делам воинов-интернационалистов при совете глав государств - участников СНГ Александр Лаврентьев и Николай Быстров. Лаврентьев о себе рассказывает мало, что выдает явную причастность к службам внешней разведки. А Быстров+ Призванный из Краснодарского края в 82 году и отправленный служить в Афганистан, вскоре попавший в плен, проведший в нем 12 лет, ставший личным охранником полевого командира Ахмад-шаха Масуда, а затем и родственником министра афганского правительства, Николай Быстров главный проводник по Афганистану.
> >
>
> За полковника - "Волгу", за рядового - барана.
>
> > 20 лет назад на границе СССР и Афганистана, командарм Борис Громов заявил "За моей спиной не о сталось ни одного советского солдата" Прозвучало эффектно, и эта точка зрения выражала официальную позицию СССР. На тот момент в Афгане могли оставаться до 400 граждан СССР. Но международные организации, обратившиеся к Президенту СССР Михаилу Горбачеву с предложением о помощи в их освобождении, получили ответ: "Наше государство ни с кем в состоянии войны не находится, поэтому военнопленных у нас нет!"
> > Впрочем, о пропавших без вести не забывали. Даже наоборот, еще Юрием Андроповым, главой КГБ СССР и впоследствии Генеральным Секретарем ЦК КПСС при КГБ был создан ОО - особый отдел, который занимался их поисками и возвращением на родину. Но вокруг афганских пленников всегда бушевали удивительные политические страсти, они становились то героями, то предателями, то способом давления или поощрения.
> > Считается, что первые пленные - пропавшие без вести - у ограниченного контингента появились в 81 году. Тогда, в январе, из поднявшего восстание афганского полка не вернулись четверо военных советников. Что примечательно, в те времена пропажа даже бойца-срочника расценивалась как ЧП и начиналась реальная войсковая операция по его поиску. Да и во время боя наши войска не оставляли на афганских горах тела погибших - их выносили, или при отсуплении на позиции позже выбрасывался десант с одной задачей - вынести тела. Тем не менее, графа "пропавшие без вести" пополнялась.
> > В 1982 году СССР обратился за помощью в содействии по возвращению военнопленных в Афганистане к Международному красному кресту. В условиях "холодной войны", при позиции СССР что он афганскую войну не ведет, спасенные Красным крестом использовались как плевок в СССР. Условия их возвращения были более чем странные - вывезенных от душманов солдат два года держали в полной изоляции в Щвейцарии, в лагере " Цугеберг", где платили по 250 франков за работу в подсобном хозяйстве и активно пропагандировали западные ценности. Через "Цугеберг" прошло 11 человек, и только трое решили вернуться в СССР, остальные" выбрали свободу" . Понятно, что Советский Союз от помощи Красного Креста отказался.
> > ОО (Особый отдел) КГБ в 40-й армии, занимающийся вызвалением наших воинов из плена, за время войны вытащил около ста наших солдат. В том числе - выце-президента России, а тогда - замкомандующего ВВС 40-й армии Александра Руцкого. По официальной версии, самолет Руцкого сбили у границы с Пакистаном, на афганской территории. Якобы, на высоте 7 километров его подловили Ф-18 ВВС Пакистана и сбили "Сэдвиндером" . Руцкой катапультировался и по обрывкам карты обнаружил, что находится в 20 километрах от Афганистана, в Пакистане. Как говорит один из работнков ОО КГБ Геннадий Ветошкин, на самом деле звено Руцкого вылетело именно в Пакистан, бомбитььь лагерь подготовки душманов. Но Пакистан делал вид, что таких лагерей нет, а наши - что не перелетели границу. Руцкой в тот вылет мог не идти, он только что вернулся с боевого задания, получил назначение на замкомандующего, предчувуствия его плохие мучали, - говорит Ветошкин. Но полетел. Руцкой провел в плену неделю, его передали в советское послольство в Пакистане. Зачем уж он потом рассказывал, что его страшно пытали и на дыбу вешали - сотрудникам ОО не очень понятно. Героя Советского Союза Алексакндр Руцкой получил. А за его освобождение заплатили огромную по тем временам сумму, на эти деньги можно было купить автомобиль "Волгу"
>
> > А вот у простого бойца из Белоруссии Александра Яновского история более трагична..
> Саша Яновский, призванный из Белоруссии, в плен попал так же, как и многие другие - случайно. Пошел за водой и получил удар по голове. Первый сведения о Яновском бригада Ветошкина получила от партии Исламское общество афганистана, которую возглавлял Раббани. К делу подключилась афганская милиция, и начался торг. За Яновского духи запросили 60 мятежников+ Сторговались на том, что они нам - Сашу, мы им - Садар -агу, главаря местной банды, приговоренного к смертной казни и находящегося в центральной тюрьме Кабула Пули-Чархи. В торге помогла информация, что Сашу взял в плен родной брат Садар - аги, Шах - ага. Но первая попытка обмена, который должен был состояться на афгано-Пакистанской границе, провалилась. Группа Ветошкина прождала в условленном месте шесть часов, пока не появился связной с запиской, что сделка переносится на более поздний срок, а к Садар-аге духи требуют добавить еще одного знатного родственника.
> Ветошкин вспоминает, что когда Яновского передали. он долгое время ничего не понимал. Тряс головой и дико озирался. Позже он рассказал, что решил, будто духи ведут его испытать кровью - был такой обычай. Дать пленному оружие и если выстрелит в наших - становится своим. А Яновский, по словам Ветошкина, вел себя в плену геройски. Не сказал ничего.
> Впрочем, шел уже 87й год, наши готовились выходить из Афгана, и духи не убивали пленных сразу, самыми изощренными методами. От забивания камнями до использования в игре "бузакш" . Это нечто типа поло, где всадники отнимают друг у друга тело овцы. В лагерях вместо овцы использовали пленников, разрывая тело на части и скармливая собакам. Единственный шанс остаться в живых - принять ислам. Уверенные, что на Родине их ждет в лучшем случае тюрьма, они не возвращались.
> В конце 89 года Верховный Совет СССР принял Постановление "Об амнистии совершивших преступление бывших военнослужащих контингента советских войск в Афганистане" То есть всех освобождали от всякой ответственности перед законом. И наконец-то появились первые "возвращенцы". Вначале их буквально "вырывали" из-под автоматов душманов, которые следили, чтоб пленники отказались вернуться. А потом+ Потом пленных стали возвращать по несколько раз.
>
> Жертвы горячей дружбы.
>
> Большая политика потребовала немедленных результатов. Как вспоминает полковник внешней разведки в отставке Леонид Бирюков, дело доходило до "воровства" пленных организациями - освободителями. Бирюков, выйдя в отставку, занимался поисками пленных уже как зам. председателя Комитета воинов-интернационалистов. Вытащив двух человек, в Кабуле он с ними ждал рейса в Москву. Этих двух выкрала пакистанская разведка и премьер -министр Пакистана Беназир Бхутто передала их Российской федерации. С большой помпой, под телекамеры и пышные речи, Бхутто даже выдала каждому пленнику по три тысячи долларов. Тут, впрочем, случился конфуз - вернувшись на Родину образца 90-х, эти люди не смогли прижиться и вскоре снова вернулись в Афган. Причем, нелегально, тайно перейдя границу. Второй раз их уже вывозил Комитет, устраивая судьбу в России.
> Александр Руцкой тоже прокололся с пленником. Прилетев в Афган, он очень хотел вернуться с освобожденным. Ну и дали ему пакистанцы человека. А в самолете советники Руцкого обнаружили, что он не говорит ни на одном из языков народов бывшего СССР. Оказался бывшим военнослужащим афганской армии. Ну и вообще, вокруг пленников кружили - делали имя десятки организаций, политических и гуманитарных деятелей, комиссий и комитетов. При всей их суете, надо признать, что им удалось вывезти из афгана не только желающих, но и колеблющихся. Но тут и результаты стали все меньше, и в политике прошел период безоглядной дружбы. И с 2000 года лишь комитет по делам воинов-интернационалистов продолжает поиски. Уже не столько пленных, сколько останков погибших и установлению их личностей. Так, с помощью разных источников информации, удалось установить имена почти всех погибшиз во время восстания в лагере Бада бери. Это был крупнейший лагерь, где базировался учебный полк "Халеда-ибн- Валида" по подготовке душманов. Тут же держали и 12 советских солдат, которых использовли на тяжелых работах и жестоко избивали.
> 26 марта 85 года сняв часовых, советские пленники вместе с пленными солдатами афганской (дружественной) армии, завладели арсеналом. Дальнейшему успеху операции по нынешним данным помешал предатель, известный как Мухаммад Ислам. Лагерь сровняли с землей - Пакистану вовсе не с руки было признавать наличие лагеря душманов на своей территории. Вместе с нашими пленными погибли 120 моджахедов, 6 иностранных советников, 13 представителей пакистанских властей. Из предателей и дезертиров эти парни превратились в героев.
> Впрочем, с точки зрения закона, в соответствии с амнистией Верховного Совета, предателей на Афганской войне нет. Даже до амнистии власти относились лояльно к тем, кто ушел в горы. Их родители и родные не знали о содержании секретных розыскных дел и получали пенсии наравне с другими.
> Шок для родителей - узнать, что сын жив, но не хочет возвращаться. И не из какой-нибудь западной страны, а именно из Афганистана. На сегодня точно известно о четырех таких людях. И, понимая, что родители могут не поверить, их возили на встречу с детьми. Бывший руководитель поискового отдела Комитета по делам воинов-интернационалистов Леонид Бирюков организовывал такие поездки в разных странах. В арабских Эмиратах мать неделю прожила с сыном. Он не вернулся. Кровь ли на нем, или там жизнь удалась - Комитет не вникает. Нашли - организовали встречу, решил ехать -вывозим, нет - даже после уговоров -его право.
>
> Личный охранник Ахмад-шаха.
>
> Николай Быстров - главный проводник поисковых экспедиций по Афгану. Его русская речь странна, смесь южного кубанского говора с явно арабским акцентом. На вопрос, когда женился, отвечает "в 1371+. И, после паузы,- это в 94 по нашему. Как жену зовут? Смущенно смеется. Говорит, кто б в Афгане спросил, сразу б по морде дал, нельзя имя жены называть. У нас ее Олей зовут+" В общем, как говорят в Комитете, Быстров застрял между той и этой жизнью.
> Быстров попал в плен в 82, через полгода службы. Их трех, молодых бойцов, "деды" отправили в кишлак за наркотой. Там скоротечный бой, два ранения пулевое и осколочное, плен. Через много лет, говорит Быстров, он разговаривал с тем полевым командиром, который его пленил. Духи сидели в засаде по наводке информаторов из афганской армии, которые сообщили, что в селу будут входить "шурави". А тогда его связали и пару недель по ночам возили из кишлака в кишлак, жестоко били, потом где-то в горах дали хотя бы умыться. Вышел, говорит Коля, стоит народ. Ну я подошел к самому чистому, руку протянул поздороваться. Он засмеялся, руку пожал. Но охрана набросилась все равно. Так Коля познакомился с пандшерским львом, полевым командиром Ахмад-шахом Масудом.
> В горном лагере было еще 5 русских. В один из дней Масуд объявил, что каждый может выбрать свою судьбу - любую страну на жительство, от США до Индии и Пакистана, либо оставаться с ним. Все решили идти на Запад. Быстров остался с Масудом.
> Потом началось наше наступление, Масуд стал уходить из горного кишлака. Он, четверо охранников и Быстров. Масуд дал Быстрову автомат, Калашников китайского производства. "Шли по снегу, я первым поднялся на перевал. Вижу, наши ракеты, звук боя. Внизу - Масуд с нукерами. Думал, проверяют. Проверил автомат - боек не спилен. Рожок с патронами, полный. Была мысль срезать всех очередью+ Но+ Не срезал"
> Бытров провел в Афгане 12 лет. Против своих не воевал, но Масуда защищал честно в условиях афганской междуусобицы. И Ахмад-шах его ценил, эпизодически меняя всю личную охрану, Быстрова всегда держал при себе. И когда стал членом Правительства Афганистана, уже после ухода Советских войск. Но когда талибы начали подходить к Кабулу, снова поставил перд выбором - "или умри в битве с талибами, или женись" . Жена у Быстрова - хоть и дальняя, но родственница Ахмад -шаха. В афганистане у них родились двое детей, но не выжили. И опять же Масуд, по словам Быстрова, заставил его вместе с женой ехать в Россию.
> Быстров приехал+ Работы нет, жить негде.. Хотел снова в Афган. Жена -афганка отказалась. Их дети, родившиеся в России, выжили. Старшей сейчас 14, младшему 6. Среднему, 12, он круглый отличник в школе. Жена работает уборщицей, а Быстров - ищет живых и останки погибших.
> -Трудно это, люди боятся, что талибы снова к власти придут. Даже через трех посредников выходишь на связь с тем, кто помнит, где закопали тело русского, но вести туда не рискуют. И все же останки еще троих привезли. Я знаю, где еще несколько похоронены, знаю, как найти+.
>
>
> Война продолжается.
>
>
> -Мы почти наверняка знаем, чьи останки привезли, но я б не хотел говорить имена до проведения ДНК - экспертизы, - говорит нынешний руководитель группы поиска, сменивший Леонда Бирюкава, Александр Лаврентьев. На неделе сам поеду в Липецкую область, брать пробы ДНК у предполагаемых родственников. О, тут такие сложности, лаборатория несовершенна, могут выдать результат только по мужской линии+ Но хоть такая+
>
> Работа по освобождению афганских пленников и поиски останков колебалась вместе с перепитиями большой политики. ОТ комитете при Президентах России и США, с соответствующими полномочиями и деньгами - до самофинансирования. Мол, ищите на спонсорские деньги. Но и найденные останки было невозможно идентифицировать. Министерство обороны РФ упорно отвечало, что деньги на ДНК -экспертизу предусмотрены только для погибших на Северном Кавказе. И хранились останки едва ли не в кучу сваленные, пока Министр МВД Татарстана не предложил свою лаборатории. Хоть и не бесплатно, но за разумную цену. И именно в этом году, в Астане, Совет глав правительств Содружества Независимых государств решил продолжить поиск без вести пропавших, мест их захоронений, идентификацию и перезахоронении их на Родине. Подписали все главы государств СНГ, но реальные деньги пошли только под подпись Российского премьера Владимира Путина. Остальные согласны искать, но денег пока нет. Впрочем, из 270 пропавших без вести больше всего россиян -136.
>
>
> Русский Генералиссимус Александр Суворов сказал, что война не заканчивается, пока не похоронен последний погибший на ней солдат. Добавить к этому нечего, только все время напоминать

Оригинал взят у alex_serdyuk в русский охранник Масуда

Фото: PublicPost
Текст:
Наталья Конрадова

Детство и юность Николай Быстров провел на Кубани, молодость — в горах Афганистана. Вот уже 18 лет он снова на родине — если считать родиной то место, где ты родился. А если родина там, где ты стал самим собой, то Исламуддин Быстров потерял ее безвозвратно — как миллионы россиян потеряли в 1917 году свою Россию. Нет больше того Афганистана, в котором солдат Николай Быстров стал моджахедом Исламуддином, где он обрел веру и товарищей, где он женился на прекрасной женщине, где у него был могущественный покровитель, который доверял ему свою жизнь, и где у его собственной жизни был смысл — в верности и в служении.

"Вы, наверное, на жену захотите посмотреть? — спрашивает Быстров по телефону. — Она же у меня афганка". Жена-афганка, на которую обычно приезжают "смотреть", представляется тихой и пугливой женщиной в шароварах и платке, подающей чай гостям и быстро исчезающей на кухне. Но Одыля меньше всего похожа на тех женщин, которых мы привыкли видеть в репортажах из Афганистана. В квартире на Рабочей улице Усть-Лабинска меня встречает веселая и уверенная в себе красавица в красной атласной блузке и узких брюках, с макияжем и бижутерией. Двое сыновей играют в компьютерную стрелялку — я вижу, как на экране мигают контуры раненых солдат в камуфляже. Дочь идет на кухню заваривать чай, а мы садимся на диван, покрытый белым леопардовым плюшем.

"Мы тоже двоих успели уложить, — Быстров начинает рассказ о своем афганском плене: армейские "деды" отправили его в самоволку в ближайший кишлак за продуктами, а моджахеды устроили засаду. — Но мне повезло, что я попал к Ахмаду Шаху Масуду, в партию "Джамет-Ислами". Другая партия, "Хезб-Ислами", хотела меня отобрать, была перестрелка, семь человек между ними погибло". Одыля закидывает ногу на ногу, обнаруживая на щиколотке блестящую подвеску, и с вежливым равнодушием готовится слушать боевые истории мужа. "Я вообще не знал, кто такой Шах Масуд, — говорит Быстров. — Прихожу, а они там сидят в своих афганских шароварах, в чалмах, плов едят на полу. Я захожу раненый, грязный, перепуганный. Выбрал его, перехожу толпу прямо через стол (а это же грех!), здороваюсь, а меня сразу за руку хватают. "Откуда ты его знаешь?" — спрашивают. Говорю, я его не знаю, просто увидел человека, который выделяется среди других". Ахмад Шах Масуд по прозвищу "панджшерский лев" — лидер самой влиятельной группы моджахедов и фактический правитель северных территорий Афганистана — отличался от других моджахедов некоторыми странностями. Например, он любил читать книги и предпочитал лишний раз не убивать. Собрав пленных из разных районов, он предложил им вернуться на родину или перебраться на Запад через Пакистан. Почти все решили идти в Пакистан, где вскоре и погибли. Быстров заявил, что хочет остаться с Масудом, принял ислам и вскоре стал его личным охранником.

Мальчишек прогнали из комнаты — только младший иногда совершает набеги за конфетами. Катя вернулась из кухни с чашкой зеленого чая, Одыля кидает в чай сухой имбирь и отдает мне. Интересуюсь, читает ли она, что пишут про мужа. "Политика меня не интересует, — говорит Одыля на хорошем русском, но с заметным акцентом. — У меня же дети! Мне интересно, как готовить вкусную еду, воспитывать детей и делать ремонт". Быстров продолжает: "Масуд же не простой человек: он лидером был. Я русский, а он мне доверял. Все время с ним был, в одной комнате спал, с одной тарелки ел. Меня спрашивали: может, ты за какую-нибудь заслугу получил его доверие? Какая глупость. Я заметил, что Масуд не любил тех, кто шестерит. И никогда не убивал пленных". Услышав суждение о благородном Масуде, Одыля перестает скучать и вступает в беседу: "У Масуда были причины, чтобы не убивать. Я же работала офицером, обменивала пленных".

Одыля — таджичка из Кабула. В 18 лет она пошла работать — была, как она говорит, "и парашютистом, и машинистом", поступила на службу в Министерство безопасности. "Масуд вот что неправильно делал: мы ему четыре человека давали, а он нам — только одного, — говорит она. — Другие лидеры оппозиции тоже меняли, потому пленных и не убивали, чтобы своих спасти. А если, например, какой-нибудь генерал, большой человек в плен попадал, то мы отдавали за него десять пленных". Николай подтверждает ее слова: "Они просили обмен с моджахедами и за одного своего отдавали четырех наших". Я начинаю путаться, сколько было "наших", один или все-таки четыре, и Одыля поясняет: "Я афганка, была на стороне правительства, а он, русский, на стороне моджахедов. Мы коммунисты, а они — мусульмане".

Когда Одыля организовывала обмен пленных, а Николай, ставший Исламуддином, ходил с Шахом Масудом по Панджшерскому ущелью, Быстровы еще не были знакомы. В 1992 году моджахеды захватили Кабул, президентом стал Бурхануддин Раббани, а министром обороны — Шах Масуд. Одыля рассказывает, как некий моджахед, ворвавшись вместе с другими в министерство, потребовал, чтобы она немедленно переоделась: "Я жила свободно. Ни паранджи, ни платка у меня не было. Короткая юбка, одежда без рукавов. Пришли моджахеды и сказали: "Надевай штаны". Я говорю: "Откуда у меня штаны?!" А он свои снимает и отдает — у него снизу другие были, типа лосин. И платок, говорит, быстрее надевай. Но у меня не было платка, поэтому они дали шарф, который сами носят на шее. Потом я иду по городу, а пули сыпятся со всех сторон, прямо возле ног падают..."

После того, как власть поменялась, Одыля продолжала работать в министерстве, но однажды к ней пристал какой-то мужчина, и она ударила его ножом. "Начальник сказал, что отправит меня в Россию, чтобы я больше никого не ранила. Мол, там хороший закон, ты не сможешь никого убить. Я говорю, не надо, я люблю Афганистан и свой народ. Он же меня за руку схватил, мне надо было с ним идти?!" — "Нож при себе всегда носила", — гордо комментирует Быстров, но, видя мое недоумение, поясняет: взял за руку — значит, хотел увезти. Одыля продолжает: "Начальник мне и говорит: "Давай тогда замуж выходи". Я говорю, выйду, если найду хорошего человека. Он спрашивает: "Какого человека ты хочешь?" — "Того, кто никогда не будет меня бить и будет делать все, что я хочу". Одылю перебивает Николай: "Ни фига себе! Ты мне таких условий не ставила!" Одыля спокойно парирует: "Я просто рассказала, какая у меня была мечта. И начальник сказал, что у него есть такой человек. "Он каждый день за тобой следит, так что веди себя нормально. Закрой ноги и шею, потому что он очень сильно верит, пять раз в день молиться ходит". Я на мгновенье отрываюсь от старших Быстровых. Рядом с отцом сидит, не шелохнувшись, дочь Катя: она впервые слышит историю знакомства родителей.

Слишком набожный по меркам кабульцев, моджахед Исламуддин на первой же встрече так напугал Одылю, что они не смогли договориться: "Он на меня смотрел, как лев, меня это убивало". Быстров вспоминает: "Я же женщин столько лет не видел, в кишлаках они в паранджах ходят и прячутся все время. А она такая высокая, на каблуках, красивая... Пришла, я сижу напротив нее, а у нее ноги ходуном ходят. А потом я как начал возить ей подарки! Просто засыпал ее подарками". Одыля почти возмущена: "Когда человек хочет жениться, он обязан засыпать подарками!" Николай быстро соглашается, и Одыля продолжает: "Вот у меня выходной, я выхожу на крышу, смотрю, а в нашем дворе стоит машина крутая, и окна у нее черные. Иду на работу — и там она стоит. Мне сказали, что это машина Ахмада Шаха Масуда. Боже мой, кто Шах Масуд, а кто я? Очень боялась". — "Это была машина Министерства обороны. Бронированная, — поясняет Николай. — Я в ней сидел, пока она по крышам лазила". "Это судьба так соединяет", — заключает Одыля.

Невесту для своего Исламуддина нашел сам Масуд. Одыля оказалась его дальней родственницей по линии отца. Подробностей их родственных связей мы никогда не узнаем, достаточно того, что отец Одыли был родом из Пандшерского района, а значит, из того же племени, что и Масуд, и, следовательно, его родственник. Одыля не сразу поняла, что преследовавший ее на бронированном автомобиле Министерства обороны моджахед Исламуддин когда-то был русским Николаем. Он хорошо выучил не только фарси, на который то и дело переходит в разговоре с женой, но и повадки моджахедов. Пришлось только волосы красить, чтобы местные не раскусили его происхождения и не убили. "Глаза голубыми оставались", — говорит Одыля. "Да, я блондин. А там был среди чужих, — соглашается Быстров. — А знаете, кто мне зубы делал? Арабы! Если бы они знали, что я русский, убили бы сразу".

Коммунистка вышла замуж за моджахеда, и гражданская война в отдельно взятой семье закончилась. Масуд забыл про коммунистов и начал воевать с талибами. Он стал национальным героем Афганистана и настоящей телезвездой, любимцем иностранных политиков и журналистов. Чем больше людей стремились пообщаться с Масудом, тем больше было работы у Исламуддина: он отвечал за личную безопасность, досматривал всех гостей независимо от ранга, отбирал оружие и часто вызывал их недовольство своей дотошностью. Масуд посмеивался, но порядок, заведенный верным Исламуддином, нарушать никому не позволял.

Слух о том, что Масуда охраняет русский, дошел и до российских дипломатов и журналистов. Они то и дело спрашивали Быстрова, не хочет ли он вернуться домой. Масуд готов был его отпустить, но Исламуддин, только что получивший красавицу-жену и статус личного охранника министра обороны, возвращаться не собирался. "Если б не женился, не вернулся бы", — говорит Одыля. "Точно", — кивает Быстров. Пока я глотаю третью чашку зеленого чая с имбирем, они рассказывают, как переехали в Россию. Одыля забеременела, но однажды оказалась рядом с пятиэтажным домом в тот момент, когда он был взорван. Она упала на спину, от падения неродившийся ребенок умер, а Одыля попала в больницу с сильными повреждениями и кровопотерей. "Знаете, как я ей кровь искал? Кровь у нее редкой группы. Кабул бомбят, никого нет, а мне кровь надо. Я как раз с работы в больницу иду с автоматом, она там лежит, а я говорю: "Эй вы, если она умрет, я вас всех перестреляю!" У меня же автомат на плече был". Одыля снова недовольна: "Ну ты же обязан был это сделать, я же твоя жена!" Николай опять соглашается. После травмы врачи запретили жене беременеть в ближайшие пять лет. Тяжелее всех эту новость переживала ее мать, которая была старше Одыли всего на четырнадцать лет. Мать сказала ей, что не нужно слушать врачей — мол, все и так будет хорошо. И Одыля снова забеременела. Учитывая военное положение и отсутствие условий, врачи не гарантировали хорошего исхода и выдали направление в Индию, где у пациентки были шансы выносить и родить ребенка — их старшую дочь Катю. Она по-прежнему здесь и слушает наш разговор, не произнося ни слова. Одыля показывает на Быстрова: "Это был 1995 год, в это время как раз умерла его мать, но мы об этом тогда еще не знали. Я пришла домой с этим направлением, и мы стали думать, куда ехать". Николай был готов переехать в Индию, но Одыля решила, что ему пора повидать родных и предложила вернуться в Россию. "Он же на свадьбе клятву давал, что не увезет меня. Так по закону положено, — говорит Одыля. — Но это же судьба". Она думала, что родит в России ребенка и приедет обратно. Вскоре после их отъезда власть захватили талибы, и оставшиеся в Кабуле родственники Одыли попросили ее не возвращаться.

"Афганистан — сердце мира. Захвати сердце, и ты захватишь весь мир. — Одыля превращается в настоящего оратора, как только речь заходит о талибах. — Но всякий, кто придет на нашу землю, тот штаны намочит и уйдет. Ну что, победили, когда русских выгнали? А русские победили, когда в Афганистан пришли? А американцы?" Слушая список Одыли, Николай спотыкается на русских и начинает спорить: "Скажи честно, Советский Союз победил бы, если бы остался. Моджахеды, которые воевали против правительства и Советского Союза, теперь жалеют, потому что им больше никто не помогает". Одыля отмахивается и продолжает свой пламенный курс истории Афганистана: "Потом талибы пришли, но и они не победили. И никогда не победят. Потому что воюют против народа, и у них нечистая душа. Они красили в черный цвет окна, ходили по домам и ломали детские игрушки — как будто это грех. Если ребенок не мог молиться, они прямо на глазах у родителей стреляли ему в голову. Я по интернету смотрю, какие они жестокие люди. Я понимаю — вера. Я тоже верующая. Но показывать ее зачем? Ты докажи, что ты мусульманин!" Одыля коверкает некоторые русские слова, и мусульманин у нее становится "мусульмоном", а Краснодар — "краснодором".

Одыля ничего не знала о России, когда Быстровы решили покинуть Афганистан. "Я однажды увидела письмо мужу из России и удивилась, как такое можно читать. Как будто муравьев окунули в чернила и заставили бегать по бумаге", — рассказывает она. Скоропостижно поменяв Кабул на Кубань, беременная Одыля попала в станицу Некрасовское под Усть-Лабинском. Она рассказывает про паспортистку, которую раздражала иностранка, не говорящая по-русски. Возраст Одыли по российскому паспорту больше биологического на пять лет — она была согласна на любую цифру, лишь бы скорее уйти из паспортного стола. И про то, как трудно было адаптироваться к климату, природе или еде. "У нас в Кабуле был зоопарк, в котором жила одна свинья, — говорит она, произнося "зоопарк" как "зоопорк". — Это была единственная свинья на весь Афганистан, и я считала ее диким животным, экзотическим, как тигр или лев. И вот мы переехали в Некрасовское, я была беременна, встала ночью в туалет, а во дворе свинья хрюкает. Бегу домой испуганная, русские спрашивают Ислама: "Что она там увидела?" А я в ответ хрюкаю! Страшно было очень".

Когда прошел бытовой шок, наступила очередь шока культурного. "Меня все раздражало, — говорит Одыля. — Дома ты просыпаешься под "Аллах Акбар", тебе и будильник не нужен. Все живут дружно, и ты не чувствуешь, что рядом чужие люди. Никто никогда не закрывает двери на замок, а если какой-то человек падает на улице, все бегут его спасать — это совсем другие отношения. А как русские за столом сидят? Наливают, наливают, наливают, потом напиваются и начинают песни петь. Мы поем песни, но только на свадьбах и других праздниках — не за столом же! Ну я понимаю, другая культура. Пока ты научишься этому всему, нелегко".

"Я из столицы, а ты из кишлака!" — то и дело говорит Николаю Одыля. Тот усмехается. Для Быстрова адаптация тоже оказалась непростой задачей: за 13 лет отсутствия он так прочно врос в Афганистан, а его родина так сильно изменилась, что вместо возвращения он получил, наоборот, эмиграцию. Из родственников на Кубани осталась только сестра. Ни работы, ни денег Быстровы найти сразу не смогли. Помог Руслан Аушев и Комитет по делам воинов-интернационалистов — им подарили квартиру, потом предложили подработку. Николай на полгода снова превращался в Исламуддина, чтобы по заказу Комитета заниматься поисками останков пропавших без вести бывших "афганцев", а также живых, тех, кто, как и он сам, превратились за эти годы в настоящих афганцев. Сегодня известно о семи таких людях. У них сложившаяся жизнь, жены, дети и хозяйство, возвращаться на родину никто из них не собирается, и "нечего им в России делать", говорит Быстров. Впрочем, тут же спохватывается и излагает миссию Комитета: "Ну конечно, наша задача — всех вернуть".

Полгода в Афганистане заканчивались, и наступали месяцы без денег и работы. Устраиваться заново каждые полгода, чтобы потом снова увольняться и ездить в командировки, невозможно, поэтому последние четыре года Быстров в Афганистан не ездит. Он работает на одну из самых заметных афганских общин в России, краснодарскую. Разгружает фуры с игрушками, которыми те торгуют. Работа тяжелая и "не по возрасту", но другую искать пока не собирается. Мечтает, чтобы работа на Комитет стала постоянной, но у Комитета пока нет такой возможности — было время, когда у него вообще не находилось денег на экспедиции в Афганистан. И пока никто не сделал ему достойного предложения, Быстров, говорящий на фарси и пушту, знакомый со всеми полевыми командирами Северного Альянса и прошедший за Масудом весь Афганистан пешком, предпочитает грузить игрушки. Кажется, кроме зарплаты, краснодарские афганцы дают ему ощущение связи со второй, более значимой родиной. "Я с Афганистаном связан", — просто говорит он.

Пока Николай ездил в командировки по заданию Комитета, Одыля сидела дома с тремя детьми, торговала на рынке бижутерией, работала парикмахером и маникюршей. За это время она подружилась со всеми соседями, но частью сообщества так и не стала. "Я не хожу в Россию. Я хожу в больницу, в школу и домой, — говорит она. — Кто-то из земляков меня спрашивает: "Как ты там в России, язык выучила, ездишь везде?" Ты что, говорю, я вообще никуда не хожу и ничего не видела".

В прошлом году в их доме появился компьютер с интернетом, и Одыля восстановила постоянную связь с родными и с Афганистаном. Она постоянно общается по скайпу и в социальных сетях, ходит на форумы, где публикует свои мысли с помощью Google Переводчика. Одыля френдит меня в Facebook, и моя лента тут же покрывается поэтическими цитатами на фарси, фотоколлажами с розами и сердцами и изображениями блюд афганской кухни. Иногда там появляются фоторепортажи о нищих афганских детях или портреты Масуда. Но того Афганистана "золотого века", в который Быстровы хотели бы вернуться, больше не существует. Того, в котором женщина может разбираться в политике, но предпочитать домашнее хозяйство, быть мусульманкой, но носить короткие юбки, делать ремонт в квартире и постить в сетях поэзию на фарси. Они складывают такой Афганистан из кусочков воспоминаний, домашней афганской кухни, картинок с цитатами из Корана, развешанных по стенам их усть-лабинской квартиры.

Живя в замкнутом мире между школой, поликлиникой и рынком и в виртуальном мире социальных сетей, Одыля не знает русского слова "мигрант" и не чувствует никаких угроз в адрес своей мусульманской семьи. "Наоборот, мусульман все должны любить. Мы никого не обижаем, — говорит она. — Если кто-то сказал плохое слово, нам нельзя его повторять. Ну если руку на тебя поднимают, ты, конечно, должен защищаться". С самого начала дети воспитывались так, чтобы, не теряя родительской религии, вписываться в местную культуру и говорить без акцента. Их младший сын Ахмад танцует в детском казачьем ансамбле, средний сын Акбар только что закончил музыкальную школу, а Катя учится в медицинском колледже. Одыля собирается оформлять им афганское гражданство, но не хочет раньше времени учить их своему языку. Зато недавно дети начали изучать арабский по скайпу с учителем из Пакистана. "Потому что если ты не умеешь читать Коран, то зря ты вообще его учишь, — говорит Одыля. — Надо же понимать, что означает фраза "Ла лахи ила ллахи уа-Мухаммаду расуулу ллахи" ("Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммад его пророк" — прим. ред.)".

С момента переезда в Россию прошло восемнадцать лет. Два года назад у Одыли умерла мать. Вскоре после этого ее собственное здоровье стало ухудшаться — ее преследовали головные боли, частые обмороки. Хороших врачей, ради которых они когда-то покинули родину, в Усть-Лабинске нет, а платные приемы в Краснодаре Быстровым не по карману. В прошлом году с помощью Комитета Одыля съездила в Москву на обследование. Врачи, помимо прочих хворей, диагностировали депрессию и рекомендовали съездить на родину, но Быстров пока не решается ее отпускать. В этом году они всей семьей собираются впервые доехать до моря — ехать примерно 160 километров.

9 сентября 2001 года, за два дня до теракта в Нью-Йорке, к Масуду пришли очередные люди с телекамерами. Исламуддин к тому моменту уже шесть лет жил в России. Журналисты оказались смертниками, и Масуд взорвался. Для Быстрова его смерть оказалось главной в жизни трагедией. Он часто говорит журналистам, что если бы не уехал, то смог бы предотвратить смерть Масуда. Впрочем, если бы не Масуд, то Николай не женился бы на Одыле и не уехал. Вероятно, его бы вообще убили вскоре после пленения. Выходит, национальный герой Афганистана, с его нехарактерным для моджахедов гуманизмом, собственноручно лишил историю счастливого конца. Не только свою собственную, но и историю страны, которая теперь почти полностью находится под контролем талибов.

На следующий день после нашей первой встречи краснодарские работодатели срочно вызвали Быстрова разгружать фуру, и он лишился единственного выходного на неделе. Мне пора было улетать, поэтому остаток разговора мы провели по скайпу. Спрашиваю, кто убил Масуда. Николай мотает головой и делает знаки руками — мол, знаю, но не скажу. Напоследок прошу Одылю сфотографировать мужа и прислать фотографии. "Она в компьютерах лучше разбирается, чем я, — снова заглядывает в скайп жены Быстров. — Я только убивать умею".