Сволочи и «рязанский сахар» (1 фото). Что было в Рязани: сахар или гексоген? Что такое рязанский сахар

Человека, который в свое время цинично соучаствовал в коммунистическом и палестинском терроре со стороны КГБ.

Надо ли удивляться, что уже через месяц, в сентябре 1999 года, по России стали взрываться дома: Волгодонск, Буйнакск, Москва. Где-то были грузовики с тоннами взрывчатки, припаркованные у дома.

В Москве мешки просто подкладывали в подвал с таймером на ночное время (чтоб побольше жертв) . Начался террористический кошмар, какого Россия еще никогда не видела.

Именно в сентябре 1999 г. в России стало широко известно слово гексоген, до того знакомое лишь спецам по взрывному делу. Гексоген – мощнейшая взрывчатка, по виду напоминающая сахарный песок. В чистом виде не используется (опасно), только как добавка к другим взрывчатым веществам. Например, к тротилу.

Тротил бывает в шашках, а бывает в сыпучем виде. В последнем случае называется «чешуированным» и по виду напоминает мелкую вермишель (хлопья) желтоватого цвета. Именно из тротила с гексогеном и состояла «московская смесь», которой подорвали дома на ул. Гурьянова и на Каширке в сентябре 1999 г. Сахар с вермишелью.

В подрывах домов обвинили чеченцев, и тогда же в сентябре 1999 началась вторая чеченская война. На выборы Путин, доселе никому не известный чекист из бандитского Петербурга, шел уже как «полководец» и спаситель страны от чеченского террора. Сахар с вермишелью сработал.

Зловещие взрывы домов тогда вызвали реальный ужас. В сентябре 1999 в Москве люди массово дежурили в подъездах по ночам, сами обыскивали подвали, чердаки. Гаишники буквально накидывались на любую проезжавшую «Газель» (ходили слухи, что мешки развозят на «Газели» к местам подрыва) .

По телевизору крутили фотороботы каких-то кавказцев, которых вот-вот должны были взять, но они опять ускользали. Все узнали про Ачимеза Гочияева, который якобы и развозил мешки с «сахаром» по домам, а потом как сквозь землю провалился (его так и не нашли до сих пор) .

Кошмар со взрывами прекратился резко и внезапно. 22 сентября 1999 г. таинственные террористы-подрывники допустили прокол. Первый и последний раз. После чего дома больше не взрывались.

Это случилось в Рязани вечером 22.09.1999. Обшарпанная 12-этажная панелька в рабочем районе Дашково-Песочня, на ул.Новоселов 14/16, должна была взлететь на воздух в 5:30 утра вместе со всеми жильцами.

Однако помешал случай. Местный житель, водитель автобуса Алексей Картофельников, приехав поздно с работы, заметил незнакомых людей, заносивших какие-то мешки в подвал, и на всякий случай вызвал милицию.

Картофельников позднее в эфире НТВ описывал содержимое мешков как «какие-то гранулы», по преимуществу - «вермишель» желтоватого цвета, мелко порезанную. Вермишель - именно так выглядит тротил в измельченном (чешуированном) виде. Ну а гранулы - это уже ближе к гексогену.

Минут через 15 на место примчались взрывотехники, МЧС, ФСБ, высокое начальство из областного УВД. Газоанализатор показал присутствие паров гексогена. Московская смесь?!

Жильцов в считанные минуты выгнали из квартир на улицу чуть ли не в ночных рубашках. Абсолютно все местные службы, включая рязанское управление ФСБ, восприняли ситуацию как попытку теракта. Новость облетела всю страну.

По ТВ был показан фоторобот подозреваемых, все центральные телеканалы России сообщили о предотвращенном взрыве жилого дома. Наутро 23.09.1999 пресс-служба МВД РФ официально сообщила о найденной в Рязани взрывчатке на основе гексогена.

Сам город в это время стоял на ушах, перекрыли все въезды-выезды, искали трех террористов - двое мужчин и одна женщина.

И нашли. На третий день съемная квартира, где они прятались, была установлена. Готовилось задержание (по другим данным 24.09.1999 их уже задержали) .

И тут примерно в полдень 24 сентября на экранах ТВ появился Патрушев - путинский кореш по Петербургу, в то время - директор ФСБ.

Сказать, что это был шок – ничего не сказать. Патрушев заявил, что террористы в Рязани – сотрудники ФСБ, это были «учения» по проверке бдительности, а в мешках был не гексоген, а сахар.

Тот самый Патрушев, да. Ну, за , миллионы , можно и убить человек 300 работяг в пролетарских районах.

Рассказ Патрушева об «учениях ФСБ» уже тогда, вызвал, мягко говоря, недоверие. Получалось, что ФСБ проводило учения в жилом секторе, о которых никто не знал, десятки людей провели ночь на улице, было возбуждено реальное (не учебное) уголовное дело по статье «Терроризм».

Да и сообщил Патрушев об учениях только тогда, когда врать дальше возможности не было – исполнители были обнаружены рязанскими ментами и чекистами (которые были не в курсе «учений») .

От ФСБ требовали подробностей – предоставить план учений, приказ на их проведение, кто были три исполнителя и т.д. Попытку дать хоть какое-то объяснение инциденту ФСБ предприняло через полгода, 22 марта 2000 г.

В этот день в Москве прошла пресс-конференция ветеранов подразделений «Альфа» и «Вымпел». Там выступил вот этот персонаж, бывший командир спецназа «Альфа» генерал Геннадий Зайцев.

Вот он в бытность на службе:

С Путиным в Кремле в 1999 г.:

С бандитами из подольской ОПГ (она крышуется спецназом ФСБ):

Короче, заслуженный ГБ-ветеран. И вот на пресс-конференции 22.03.2000 г. он поведал, что учения с рязанским сахаром проводила спецгруппа ФСБ из Москвы с участием людей из отряда «Вымпел» (профессиональные диверсанты) .

Спецгруппа выехала в Рязань в тот же день (22.09.1999) «ближе к вечеру», купила охотничий патрон в магазине «Кольчуга» (для муляжа детонатора) и три мешка сахара на базаре. «Злополучный сахарный песок, впоследствии названный некоторыми СМИ гексогеном, был куплен спецгруппой на местном базаре», - заявил Зайцев.

Пары гексогена в подвале он объяснил тем, что эксперты «нарушили элементарные правила и воспользовались грязными приборами, на которых были остатки взрывчатых веществ от предыдущей экспертизы».

То есть накануне они уже работали где-то с гексогеном (интересно где?) и забыли приборчик протереть. Вот такие истории от генерала Зайцева. Плюс к рассказам от генерала Патрушева.

Генерал Зайцев, прослуживший в КГБ всю жизнь, наверняка, слышал старый принцип: легенда должна быть непроверяемой. Если нет, надо использовать другую легенду. Но что-то легенды у товарища Зайцева и товарища Патрушева никак не клеятся.

Вот он, тот самый эксперт Юрий Ткаченко (справа) , начальник инженерно-технического отделения в УВД, который выезжал на вызов в Рязани.

Через неделю после инцидента с «сахаром» Ткаченко был премирован за мужество при выполнении служебного долга. Через полгода появилась версия о грязном приборе. Где его запачкали гексогеном накануне, никто объяснить так и не мог (не было таких экспертиз) .

А еще через год (в 2001 г.) Ткаченко заставили публично заявить, что он вообще НЕ пользовался газоанализатором при экспертизе (на запах определял, видимо) . Это называется - заврались. То прибор - грязный, то вообще прибора не было.

Отдельный вопрос про мешки с «сахаром», купленные чекистами на базаре (если верить генералу Зайцеву) .

Если помните, житель дома Алексей Картофельников, который и вызывал милицию тогда, в эфире канала НТВ 24 марта 2000 г. описывал содержимое мешков, в основном, как «вермишель» желтоватого цвета. Зайцев давал пресс-конференцию на два дня раньше (22 марта) и про это, конечно, не знал. И повторил версию Патрушева про мешки с сахаром…

Так что ж купили чекисты на базаре? Вермишель или сахар? Или в спецназе ФСБ сахар от вермишели отличить не могут? А если там была смесь, где они её смешивали – в «Жигулях», на которых подкатили к дому на ул.Новоселов? Или, может, прям на базаре? – А может, чекист Зайцев просто заврался?

В общем, как говорил Березовский, «серый кардинал» при Ельцине:

Жаль, что это прозрение пришло к нему слишком поздно…

1.Учения.

Этот день, 22 сентября, стоит отмечать как «День чекиста» вместо 20 декабря, когда он обычно празднуется (день рождения ВЧК в 1917 г.). 22 сентября 1999 г. произошел т.н. «инцидент в Рязани», когда группа террористов была застукана за закладкой гексогена в жилой дом по ул. Новоселов, 14/16.

Три мешка, верхний надрезан и таймер на 5:30 утра.

Вполне достаточно, чтобы большинство жителей утром уже не проснулись…

Но им повезло. Благодаря бдительности вот этого человека, Алексея Картофельникова, одного из жильцов дома

Были замечены три подозрительных личности, которые вечером таскали какие-то мешки в подвал.

На месте их поймать не удалось, но мешки нашли. Жителей в считанные минуты, буквально в нижнем белье, выгнали из квартир. Ночь они провели в соседнем кинотеатре. Одна из женщин, Алла Савина, билась в истерике: в квартире у неё осталась парализованная мать. Её не пускали. «Дом заминирован!».

На следующий день, 23.09.1999 г., пресс-центр МВД РФ сообщил, что экспресс-анализ вещества в мешках показал присутствие гексогена. Это был шок. Только что в Москве (8 и 13 сентября) гексоген-тротиловой смесью были подорваны еще два дома, так же ночью, более 200 чел. погибло.

Новость тут же прогремела на всю страну. Областное УВД и ФСБ стояли на ушах и через пару дней вычислили местонахождение подозреваемых (те жили на съемной квартире в Рязани). И тут… головная контора ФСБ на Лубянке выступила с заявлением: это был не теракт, а учения, не гексоген - а сахар, а подозреваемые - сотрудники ФСБ. Они «проверяли бдительность» в стране. С тех пор выражение «рязанский сахар» стало крылатым.

2.Маленькая победоносная война.

А началась эта история еще за полтора месяца до того. Летним днем 9 августа 1999 г. (примерно в 12-40 по Москве) президент Ельцин выступил с неожиданным телеобращением:

В нем он сообщил дорогим россиянам, что, наконец, выбрал себе преемника. Им стал малоизвестный чекист В.В.Путин, который до того трудился у Ельцина директором ФСБ. «Я в нём уверен» , — заявил Ельцин и назначил Путина премьер-министром. До выборов президента оставалось 7 месяцев. Преемник должен был проявить себя, завоевать рейтинг и популярность.

Но как? - Страна переживала тяжелый экономический кризис, связанный с падением цен на нефть в 1998 г. Сам Ельцин, некогда народный любимец, к концу своего правления был непопулярен и полностью себя дискредитировал. Его рекомендация Путину была скорее негативным фактором.

На чем за 7 месяцев раскрутить никому неизвестного человека, который был призван гарантировать Ельцину спокойную жизнь на пенсии? - Рецепт еще в 1904 году озвучил царский министр МВД Вячеслав фон Плеве: маленькая победоносная война . Правда, тогда речь шла о войне с Японией, которая оказалось не маленькой, и не победоносной. Но теперь противник был выбран другой: Чечня.

За 2 дня до назначения Путина (7 августа 1999 г.) обострилась обстановка в Дагестане. Из Чечни туда вторглись около 400 боевиков Басаева и Хаттаба, которые захватили 5 сел в удаленном Ботлихском районе в горах.

10 августа 1999 г., на следующий день после назначения Путина,«Исламская шура Дагестана» распространила Декларацию о восстановлении Исламского Государства Дагестан. Путин в ответ заявил, что им «подготовлен комплекс мер по поддержанию порядка и дисциплины в Дагестане».

На самом деле «шура» и боевики по факту заняли лишь несколько приграничных сел. Даже со всеми имеющимися у них силами (около 2 тыс. чел.) Басаев и Хаттаб никаких шансов захватить Дагестан и одержать военную победу не имели. Но все-таки начали вторжение. Очень кстати. Путин получил возможность показать себя «полководцем» и новым Ермоловым - усмирителем Кавказа.

С момента начала боевых действий в Дагестане Путин не слезал с телевизора, педалируя тему «борьбы с терроризмом».

Никакого реального обсуждения личности кандидата в президенты, кого ж там Ельцин выбрал себе в преемники, его биографии, программы - НЕ было. Только война и кадры боевых действий.

Тут следует понимать, что боевые действия в Дагестане в августе-сентябре 1999 г. еще не были второй чеченской войной. Это была локальная оборонительная операция, которая затянулась на месяц только из-за сложного рельефа. Чтоб отбить три из пяти захваченных сел в Ботлихском р-не (Ансалта, Рахата и Шодрода) надо было сначала взять высоту «Ослиное ухо» между ними — лысую гору высотой 500 м от подножия. Одно это заняло 2 недели.

Однако для избрания Путина «Ослиного уха» было мало. Нужно было что-то покрупнее. Проблема была в том, что в то время, после неудачной первой войны в Чечне, общественное мнение в России вовсе не желало еще раз воевать с чеченцами. Они фактически отделились в 1996 г. и российский обыватель большой ностальгии по ним не испытывал. Отделились - туда и дорога.

Кроме того, по опыту 1994-96 гг. все понимали, что Чечня - это серьезная война, кровь, зверства, а воевать придется призывникам. А значит, молодой парень, которого отец с матерью растили 18 лет, может закончить свою молодую жизнь так:

А то и вот так.

С военной точки зрения никакой необходимости начинать вторую чеченскую войну именно осенью 1999 г. не было. К 15 сентября 1999 г. боевиков вышибли из Дагестана, а дальше Россия вполне могла поступить с Чечней как Израиль с сектором Газа: блокировать, не заходя внутрь.

Но тогда Путина не выбрали бы президентом. Не было бы моста Кадырова. Ротенберг и Тимченко не вошли в списки «Форбс». Сечин не купил бы яхту за 150 млн. долл., а Ролдугин не скопил миллиарды «на инструменты». Уголовно-чекистская ОПГ из Питера не переехала бы в Кремль.

Поэтому для оправдания войны нужен был шок, встряска. Басаев должен был постучать в каждый дом. А Путин — выступить спасителем. Нужно было нагнать страх и ненависть к чеченцам, чтобы народ согласился с войной. И с Путиным как преемником Ельцина.

И тогда неожиданно в России стали взрываться дома. Обычные многоквартирные дома, где жили простые люди. Взрывали по ночам, во сне, с сотнями трупов, жуткими картинами разрушений и страданий. Впервые на всю страну прозвучало слово «гексоген», которое раньше было известно только спецам.

Впрочем, с приходом Путина россияне узнали не только про гексоген. Но и про полоний, мельдоний, кооператив «Озеро» и даже про Гельземиум изящный. Такой цветок, который при добавлении в чай вызывает инфаркт при первой физической нагрузке. Его попили некоторые свидетели по делу Магнитского, а в 2016 г. - пара чиновников российского антидопингового агентства, которые вместе с ФСБ бодяжили мочу на Олимпиаде в Сочи.

Но вернемся в 1999 г. Взрывы домов начались 4 сентября, менее чем через месяц после назначения Путина преемником. Сначала — на Кавказе.

4 сентября 1999 г. в Буйнакске (Дагестан) поздно вечером грузовик с тремя тоннами самодельной взрывчатки (смесь алюминиевой пудры с селитрой) взорвался у пятиэтажки, где жили семьи военнослужащих. 64 погибших. Пострадали всего 37 домов в радиусе 2 кварталов.

8 сентября 1999 г. в полночь в Москве взлетел на воздух целый подъезд в «пролетарском» районе Печатники, на ул. Гурьянова. 106 убитых, 690 раненых. На месте взрыва были обнаружены следы гексогена и тротила. Дом был панельный, поэтому погибли не все, кого-то просто завалило плитами и их потом смогли извлечь оттуда.

Из статьи «Комсомольской правде» 10.09.1999 г., репортаж с места событий:

«Оставьте меня. Там моя дочь. И я ее раскопаю. Если она умрет, то зачем я здесь, зачем меня вытащили», — отбивается от спасателей простоволосая женщина в ночной рубашке. Срывая ногти в кровь, она пытается сдвинуть обломок железобетонной плиты»

Газета «Коммерсант», номер за тот же день 10.09.1999:

«Женщина, которая согласилась поговорить, приклеивала скотчем бирки на трупы. «Московская городская прокуратура»,— было написано на них. Пять изуродованных и обгоревших тел лежали рядом на носилках и на траве.
— Да помогите же кто-нибудь! — сказала судмедэксперт.— Подержите ногу, чтобы не оторвалась, пока я прикреплю бирку.
— Беременная она была,— говорит другой судмедэксперт, наклонившись над телом.— Думаю, месяцев шесть-семь».

13 сентября 1999 г. , новый взрыв. На сей раз дом на Каширском шоссе. Снова тротил с гексогеном. Этот дом 6 корпус 3 по Каширскому шоссе был кирпичный, что не оставило жильцам никаких шансов. Все превратилось в груду щебня.

Газета «Московский комсомолец», номер от 15.09.1999 г. Статья «На войне как на войне»:

«Теперь, когда стала ясна схема организации взрывов, на пути террористов выставлены все возможные барьеры и преграды: проверены все подвалы… Граждане круглосуточно дежурят по подъездам, а наиболее нервные уезжают из городских квартир за город — на дачу или к родственникам. Дети и старики пусть пока там и живут, а взрослые могут ездить на работу в Москву. Лишний час-другой в дороге, но зато можно засыпать по вечерам без страха.

Наши источники из правоохранительных органов предполагают, что теперь они будут закладывать бомбы не в помещения, а в автомобили, припаркованные поблизости от строений. В «газель», к примеру, может войти примерно те же двести килограммов гексогена, так что эффект от такого взрыва будет не менее страшным ».

«Московский комсомолец» и его «источники из правоохранительных органов» как в воду глядели. Ждать пришлось всего один день…

16 сентября 1999 г. Волгодонск. В 5:57 утра взорвался припаркованный автомобиль у девятиэтажного дома № 35 по Октябрьскому шоссе. Сценарий был аналогичен Буйнакску — грузовик с несколькими тоннами кустарной взрывчатки, сделанной из алюминиевой пудры и селитры. 19 убитых (в том числе двое детей), 89 раненых.

Газета «Коммерсант» от 17 сентября 1999 г. Интервью с Мариной Божьевой, жительницей дома №5 по ул. Гурьянова (была очевидцем взрыва 8.09.1999):

«Теперь я уверена: расстрелять их надо, этих чеченцев. Звери они, понимаете, звери . И, видимо, не зря Сталин хотел их всех уничтожить . Я видела все эти последствия. И не могу представить, что испытали те, у которых погибли там близкие».

14 сентября 1999 российская авиация наносит первый бомбовый удар по Чечне. 24 сентября на пресс-конференции в Астане Путин произносит своё «мочить в сортире». 30 сентября сухопутные войска РФ пересекают границу Чечни. Начинается вторая чеченская война.

Но в промежутке между началом войны и взрывами домов была Рязань, 22 сентября 1999 г. И после неё взрывы домов резко прекратились. Почему-то.

3. Подопытные кролики.

Официальная версия ФСБ об «учениях» в Рязани с целью проверки бдительности не выдерживает критики. На то есть, как минимум, пять причин:

Во-первых , мероприятия такого рода, а это по сути учения по гражданской обороне в жилом секторе, требуют наличия утвержденного плана, который согласуются с местными властями. План своих «учений» ФСБ предоставить отказалась наотрез (в том числе через суд). Местные власти в Рязани явно не были в курсе «учений» и расценивали все происходящее именно как попытку теракта.

ГУВД Рязани сообщило об обнаружении мешков со взрывчаткой, была дана ориентировка по фотороботам. Была обнаружена машина террористов, которая числилась в угоне. Позднее 24.09.1999 губернатор Любимов подтвердил, что ничего не знал про учения, а мэр Рязани Маматов заявил, что «из нас сделали подопытных кроликов». И наконец, 24 сентября сам начальник рязанского УФСБ генерал-майор Сергеев заявил в интервью местной телестудии «Ока», что и он ничего не знал об «учениях».

Житель дома 14/16 по улице Новоселов видит у себя под окнами подозрительные «Жигули» с номерами, заклеенными липкой лентой. И людей, таскающих мешки с чем-то в подъезд. В голове проносятся страшные, в то время, слова: «Каширка», «Буйнакск», «Волгодонск», «гексоген».

По вызову на место приезжает наряд милиции и спускается в подвал. По словам сотрудников, подвал там старый и полностью залит водой. Единственное сухое место - небольшой закуток, этакий, бетонный чулан. Там и были найдены сложенные штабелем мешки из-под сахара. Верхний был надрезан, и к нему было прикреплено некое устройство.

Весь дом по тревоге эвакуируют, на место приезжают саперы. Газовый анализатор однозначно утверждает, что это гексоген. Процедура обезвреживания проходит успешно, дело берет под контроль местное подразделение ФСБ. Но тут из Москвы приходит однозначный приказ: «Молчать всем! Груз отправить в Москву на экспертизу».

В это время в Рязани начинается Содом с Гоморрой. Со всех сторон съезжаются журналисты. Помимо Российских СМИ, разумеется, на такую шумиху, как мухи на компост, слетаются и представители мировых изданий: «CBS», «The Baltimore Sun», «Los Angeles Times» и других. Все местные гостиницы оккупированы представителями прессы. В город полнится слухами, но у всех представителей ФСБ, МВД и МЧС жесткий приказ: «Молчать!». Любые контакты с журналистами заканчиваются одной единственной фразой: «Без комментариев».

Сей бедлам творится в течение следующих двух дней. Но тут, совершенно неожиданно, приходит сообщение из Москвы: «Ха-ха, мы вас всех нагрели, это были учения, а в мешках вообще, тупо, сахар!». У всех наступает столбняк.

Прекрасный ход от Москвы. Согласитесь, такой подход вызывает больше вопросов, чем ответов. Например, неужели нельзя было не подогревать массовую истерию и сразу сказать, мол, молодцы, всем спасибо, все свободны. Так нет. Местные саперы и ФСБшники еще и по шапке получили, мол, сахар от взрывчатки отличить не могут!

А как же показания газового анализатора? Это не часы с кукушкой. Этот прибор сам по себе стоит как квартира в Москве, и содержится он в надлежащем состоянии, так как это еще и источник радиации!

И вот еще вопрос: зачем на учебную бомбу ставить боевой взрыватель? А ведь он, по показаниям сапера, его снимавшего, был вполне профессионально изготовлен. А если поверить не байке про сахар, а показаниям сверхточного прибора? Получается, что дом заминировали совершенно по-настоящему, чтобы проверить бдительность граждан и профессионализм спецслужб? А если бы граждане были не бдительны, или службы не профессиональны? Если бы рвануло?
И вот еще что. Зачем приказали молчать и немедленно отправить груз в Москву? Что, местные не могут сами провести экспертизу и отличить мед от дегтя? Все тупые и слепые? Или в Москве сахар закончился, что они его таким вот образом из Рязани доставляют, чтобы побыстрее было?

В общем, вот мое мнение: просто решили не предавать огласке еще один, хоть и сорванный, теракт. Но все равно, очень сильно попахивает какой-то «теорией заговора». Хотя бы потому, что УФСБ РФ было в растерянности на протяжении двух дней, или потому, что при наличии уже случившихся терактов на Каширском шоссе, или в Волгодонске, не было единой стратегии поведения оперативников «на все случаи жизни».

А если это действительно были учения, тогда, на основе имеющихся фактов и показаний, они проводились с применением реальной взрывчатки. И пусть тогда прокуратура ответит на вопрос, насколько эти учения были вообще законны в таком формате. А то как-то… Опасно, что ли, получается. Я бы не хотел, чтобы в моем доме прошли ТАКИЕ учения.

При анализе событий тех лет стоит посмотреть на проблему несколько глубже и в контексте традиционной конкуренции спецслужб.
Следует отметить, что, как пишут многие, заслуживающие доверия авторы, бывшие высокопоставленные работники спецслужб, в результате путинского- патрушевского руководства ФСБ, за два года с 1998 по 2000 годы, в ФСБ прошла масштабная структурная реорганизация, с ликвидацией целого ряда подразделений, в том числе по противодействию терроризму и оргпреступнеости и экономическим преступлениями, и было вычищено из органов около 3/4 старых, опытных кадров.
Результатом сахарного скандала явилось прекращение череды терактов, и усиление БД в Чечне. Кроме того, Рушайло через некоторое время был снят с должности, а Патрушев и вся питерская команда Путина принялись обустраивать высшие государственные посты.
Обращает на себя внимание не только "грубые и непрофессиональные действия" закладчиков "сахарка" (время, место, способ, камуфляж), но и их ярко выраженный демонстративный характер после "закладки", при отходе с места операции, с нарушением всех правил оперативной работы, явно указывающие на постановочный характер всего мероприятия, при том условии, что гексаген и взрыватели, вполне возможно, могли быть и настоящие.
Взрыв планировался, взрыв и произошёл, но другой природы, в другом месте и значительно большей разрушительной силы, но этой силы всё равно оказалось недостаточно, чтобы выполнить весь план, тем не менее, его последствия в какой-то степени мы испытываем до сих пор.
Очень может быть что сбитие MH17, с демонстративной проводкой Бука, вполне могло происходить по аналогичной схеме "рязанского сахарка" с аналогичными целями - дискредитации власти, остановки планов дальнейшей оккупации Украины, подписания фейковых Минских соглашений.
С обострением экономического и политического кризиса, впоне вероятно, что путинисты в очередной раз задумаются об использовании старых проверенных террористических методов для стабилизации ситуации.
Оригинал взят у 05_10_13 в

Оригинал взят у kolkankulma в «Рязанский сахар». Передача НТВ «Независимое расследование» от 24 марта 2000 г.

Оригинал взят у kostyad в «Рязанский сахар». Передача НТВ «Независимое расследование» от 24 марта 2000 г.

Оригинал взят у aillarionov в «Рязанский сахар». Передача НТВ «Независимое расследование» от 24 марта 2000 г.

https://www.youtube.com/watch?v=436Ukc5SHqw

Кроме непосредственно самого содержания передачи обращает на себя внимание то, какой является разница не только между «тем» НТВ и «этим» НТВ (это очевидно), между «тем» российским телевидением и нынешним, но и между российскими гражданами 1999-2000 гг. и 2015-2016 гг. Налицо результат 16-летней психологической и террористической войны по разрушению общества и управлению им (по Ю.Безменову) .

Николай Николаев о программе «Рязанский сахар»
В 2000 году телекомпания НТВ по инициативе журналиста Николая Николаева провела независимое расследование т.н. «рязанских учений» 22 сентября 1999 г.
После предотвращения взрыва в Рязани на коллегии МВД отчитывался Владимир Рушайло, тогдашний министр внутренних дел и глава антитеррористической комиссии. Рушайло поблагодарил сотрудников спецслужб, предотвративших теракт в Рязани.
Однако спустя несколько минут директор ФСБ Патрушев в личной беседе с Николаевым заявил, что в Рязани проводились «учения».
Во время передачи, посвященной предотвращению теракта, где жители злополучного дома призвали силовиков к ответу, представители ФСБ не смогли дать внятных и убедительных объяснений. В то же время ФСБ завела «уголовное дело» против абстрактного террора.
После выхода передачи в эфир представители ФСБ пытались угрожать Николаеву, также началось его преследование. Николаеву пришлось временно покинуть Россию.
http://www.putinavotstavku.org/material.php?id=4E725593BFE28

Гексоген и правда не сахар
Что происходило за рамками программы «Рязанский сахар» и как ФСБ пыталась сорвать независимое расследование
Тему рязанских учений и неубедительного оправдания руководства ФСБ, которое уверяло, что в мешках, заложенных под домом на улице Новоселов, был сахар, начинала «Новая газета». В начале 2000 года наш корреспондент, выехав в Рязань, говорил с экспертом-взрывотехником, который одним из первых прибыл на место учений и определил, что в мешках был гексоген («Новая газета» № 6, 8 за 2000 год). А вскоре нашим сотрудникам удалось найти и солдата-десантника, который на территории военной части под Рязанью охранял склад с гексогеном, упакованным в мешки, как сахар (№ 10 за 2000 год). Свидетельство солдата было записано на диктофон.
После публикации разразился грандиозный скандал. Весь караул и взрывотехника отправили в Чечню. По официальным телеканалам развернули целую кампанию. Выступали генералы. Сначала военные отрицали наличие солдата и склада. Затем признали, что солдат и склад реальны, но решительно отмели гексоген в мешках.
Еще более интересное продолжение получила эта история после того, как НТВ и Николай Николаев провели свое независимое расследование.
* * *
Конец сентября 1999-го. Невыспавшаяся, словно вжавшаяся в землю и ставшая ниже Москва. Ночи ждали с ощущением предстоящего испытания страхом. Один вопрос: где? На чердаке, в подвале, за батареей в подъезде, на сиденье припаркованной во дворе машины?
К утру этот вопрос уже будет дубасить по вискам с равномерностью метронома, заставляя считать каждую секунду, еще не похищенную невидимым включенным таймером… Очередная нервозная полудрема позади. Хлопают двери подъездов, дома пустеют. Все, теперь вряд ли взорвут.
* * *
Расширенная коллегия МВД в министерском здании на Житной началась с демонстрации повышенных мер безопасности. Редакционные машины оставлять поблизости запретили.
В Министерстве внутренних дел за работой тележурналистов наблюдают специально выделенные для этой цели милицейские офицеры. В вестибюле здания зачем-то установлена статуя Фемиды. Милиционеры, судя по всему, сами не очень понимают, какое к ним отношение имеет эта скульптура, и снимать ее операторам категорически запрещают. Охраняют правосудие.
Мероприятие, которое накануне запланировали для показа в новостях, выдалось паркетно-протокольное. После стольких трагедий начавшейся осени никто из телевизионщиков не ждал в этот день, 24 сентября, никаких сенсаций. Но череда случайностей уже закрутилась в тугую пружину, нужно было только качнуть висящий в тревожном воздухе невидимый маятник, чтобы пошло новое время.
С трибуны отчитывался — не столько перед коллегами, сколько перед журналистами — тогдашний министр внутренних дел Владимир Рушайло. После взрывов домов он был назначен еще и руководителем антитеррористической комиссии. В президиуме в только им понятном порядке расположился весь цвет силовиков и представителей других ведомств. Глава ФСБ Патрушев задумчиво и строго смотрел в зал с почетного места на сцене.
Монотонность речи министра неожиданно утонула в шиканье многочисленных корреспондентов. Они заерзали в отведенном для прессы ряду и, поворачивая головы к своим отрешенным операторам, шипели: «Снимай, снимай!».
Рушайло заговорил о совместных с контрразведчиками успехах. В Рязани удалось предотвратить масштабный теракт. Три мешка взрывчатого вещества на основе гексогена с включенным таймером и подсоединенным детонатором извлекли из подвала многоэтажного жилого дома…
По традиции во время перерыва все журналисты идут пить кофе. В МВД — своя выпечка и относительно недорогие бутерброды.
Недосып и неутоленный голод — раздражающая комбинация. По моей еле слышной просьбе оператор стал демонстративно собирать штатив, давая понять другим журналистам, что мы не только не пойдем в буфет, а вообще уезжаем в «Останкино», не дожидаясь окончания коллегии.
Есть в МВД коридор, который ведет в офицерскую столовую. Сейчас туда и пригласят привыкший к регулярному питанию президиум. От входа в этот охраняемый от журналистов коридор до ступеней столовой — метров тридцать. Рассчитывать можно было лишь на то, что, остановившись возле несущего здесь пост милиционера, удастся проорать тому, кого выбрал для будущего репортажа, свою нижайшую просьбу дать интервью. Надежда слабая. Как правило, желание генералов мелькнуть на экране легко гасится выделяемым желудочным соком.
Мой истошный крик с мольбой сказать пару слов для НТВ все же остановил Патрушева и заставил подойти к устроенной на него засаде.
Как всегда, начал с необязательного, дежурного вопроса. Но пружина без моих ухищрений, оставляя острые края, сорвавшись, оборвалась. Нужно было понять, почему Рушайло не известно о том, что сейчас сообщил Патрушев.
На фоне гибельности последних недель и только что преданная огласке рязанская сенсация, и перспектива неизбежного скандала между ФСБ и МВД выглядели очень мрачно.
А дословно о теракте в Рязани Патрушев тогда сказал следующее:
— Думаю, что не совсем четко сработали — это были учения, там был сахар, а не гексоген.
Время — 13.10, ближайший новостной эфир — в 14.00. Пауза, возникшая на другом конце телефонной линии, не оставляла надежд. Если сейчас главный редактор скажет «нет», про все услышанное нужно будет просто забыть.
Но главред сказал мне: «Если ты записал все, о чем говоришь, то мы ждем этот синхрон на эфир в 14.00».
* * *
В 14.15, сразу после выпуска новостей, информационные агентства наперегонки тиражировали интервью Патрушева, одинаково предваряя его словами: «Как сообщил нашему корреспонденту директор ФСБ…». Многих из этих корреспондентов я знал лично. Но взаимоотношения на работу не распространялись. Если телевидение сообщает новость, еще не известную информационным агентствам, то зачем платить деньги их работникам?
Классический случай. Году в 94-м разыграли Эрнеста Мацкявичюса, тогда работавшего корреспондентом. Он, наивный, спросил у коллег: не знает ли кто-нибудь, как по-казахски произносится «парламент»? Хотел вставить это слово в свой репортаж. Тут же угодливые корры с каменно серьезными лицами, не отрываясь от компьютеров, дали ему ответ: тырмандыр. Этот марсианский перевод под общий хохот через час прозвучал из телевизора. Мацкявичюс потом объяснялся. Начальники пытались делать грозный вид, но давились от смеха. А наутро в редакции одной серьезной газеты была летучка, и Мацкявичюса как корреспондента, глубоко изучившего тему (даже казахское слово знает!), газетные руководители поставили в пример всем собравшимся…
Людей, многие из которых уже готовились ко сну, молодых и старых, детей с мокрыми после купания головами, даже лежачих инвалидов неподдельно нервничавшие милиционеры заставляли покидать квартиры. Уже утром настоящий генерал, начальник Рязанского управления ФСБ, объявил разместившимся в соседнем кинотеатре эвакуированным, что в подвале их чудом уцелевшего дома найдено такое, что позволяет их всех назвать спасенными и поздравить со вторым днем своего рождения. Поэтому, когда спустя несколько дней объявили об успешных учениях в Рязани, те, на ком якобы проверяли гражданскую бдительность и отрабатывали чекистскую оперативность, в это не поверили.
С сомнением к этому отнесся и тогдашний министр Рушайло. Однако это недоверие бумерангом вернулось в его ведомство на Житной, и затем в считаные годы чекисты без боя захватили ключевые посты, оставленные милицейскими генералами…
Люди сразу же соглашались принять участие в «Независимом расследовании». Чувствовалось, что после той ночи их отношение к жизни изменилось. Учебно или по-настоящему избежав смерти, теперь они отчаянно хотели знать правду.
Невольные участники учений хотели разговаривать в студии с представителями ФСБ. Но уже через несколько дней жильцы дома, ставшего неизвестно по чьему выбору наглядным пособием, были готовы к откровениям — при любом составе участников передачи. И вот почему. Перед дверями квартир рязанцев под видом социальных работников все чаще стали появляться энергичные типчики, дававшие понять, что в дальнейшем коммунально-бытовые улучшения будут возможны только в том случае, если собравшиеся поехать в останкинскую студию откажутся от поездки.
Типчики сообщили своему фээсбэшному начальству о том, что мы привезем на двух автобусах из Рязани около шестидесяти человек, которые примут участие в «Независимом расследовании». На Лубянке приняли решение: с народом поговорить. Это журналистов можно послать подальше… Здесь же ситуация стала развиваться по опасному для чекистского ведомства сценарию. Сотрудникам распределили роли и дали указание: до последнего отстаивать в студии версию об учениях, при этом ссылаясь на необходимость и, главное, законность такого эксперимента.
И все же они были уверены, что программы не будет — испугаемся последствий. Телекомпания и без того готовилась к обороне. Некоторые журналисты уже выбросили белые флаги и, выбрав на пульте вторую кнопку, после вчерашнего «нет» стали говорить беспроигрышное «да». Скоропостижно ушел главный редактор.
О том, что был звонок с самого остроконечного верха с просьбой не проводить «Независимое расследование» по рязанским событиям в канун выборов президента-преемника, я узнал от своих начальников уже после выхода программы в эфир.
Главный канал страны в главной информационной программе за день до нашего эфира сообщил о якобы готовящейся масштабной провокации, которую задумала против нарождающейся власти враждебная телекомпания. Было сказано, что для участия в заказном шоу в «Останкино» везут неких рязанских статистов, а перед входом в студию им будут раздавать гонорар — по 100 долларов каждому.
* * *
Жители уцелевшего дома и чекисты предпочли сидеть на разных трибунах. Тогдашние начальник Рязанского УФСБ, руководитель центра общественных связей и замначальника следственного управления Лубянки, разложив на коленях папки с документами, излучали профессиональное хладнокровие.
И все же ни рязанцы, ни приглашенные эксперты не понимали чекистскую логику. Вы говорите, что Рушайло лично подписал приказ о проведении учений? В таком случае как же он мог об этом настолько искренне забыть, что произвел впечатление абсолютно неинформированного человека? Почему, когда благодаря видевшему разгрузку подозрительных мешков жильцу приехали милиционеры-взрывотехники, они тут же установили, что в холстину засыпан не сахар, а убийственная смесь на основе гексогена?..
В какой-то момент показалось, что случилось нечто, обычно пугающее телевизионщиков, но наиболее ярко воспринимаемое зрителями. Ведущий в этой передаче стал персонажем необязательным. Одни очень органично спрашивали: почему? Другие с чувством выполненного долга отвечали: потому что.
Вопросы переживших эвакуацию людей были не просто подготовлены — они были вымучены ночами, бессонными от поселившегося в их доме страха. Такие вопросы нельзя купить за 100 долларов. А вот ответы грешили ведомственной продажностью. Повеяло цинизмом, который позволяют себе лагерные начальники, защищенные угодливым кольцом вертухаев.
Местные взрывотехники, первыми проводившие анализ, оказывается, взяли оборудование, побывавшее в Чечне, поэтому, дескать, испачканный разными гремучими смесями прибор ошибочно указал на наличие взрывчатки. А то, что бдительный очевидец разгрузки обратил внимание на желтоватые гранулы в мешках, — так это связано с качеством купленного в учебных целях на рязанском рынке сахара. Да, вы не ошибаетесь, уголовное дело по статье, предусматривающей ответственность за терроризм, ФСБ после той самой ночи действительно возбудила. Зачем? Нет, не против самих себя, вы, товарищ, не передергивайте. Это было сделано в целях убеждения общественности в том, что теракт не готовился. Кто контролировал ход учений? Фамилии и звания? Объясняем. Это те же офицеры, что закладывали мешки в подвал дома. Такие люди всегда на службе, поэтому больше о них, увы, при всем желании сказать не можем. Экспресс-анализ проводили, подтверждаем. На язык пробовали, ну горчил немного, поэтому увезли все три мешка в Москву на экспертизу. Да это у вас в Рязани сахар такой. Права человека здесь ни при чем — учения проводились законно. У нас в основах тактических приемов оперативно-разыскных мероприятий сказано, что мы учения не просто можем проводить, а должны. Вот тут пакетик с нами, всем видно? В вощено-бумажной утробе — главные доказательства того, что это был вовсе не готовящийся теракт, который, как вы говорите, мы хотим прикрыть. Нет-нет, пакет опечатан, это следственные материалы, вскрыть и показать не можем. Да мы не нервничаем, но и вы давайте без инсинуаций. А то, что этот предатель Олег Калугин сказал сейчас во время телемоста с Америкой, так мы и комментировать не будем. Он для нас враг. Эксперты ваши — они не разбираются в чекистской работе. Разговаривать надо со специалистами, а у вас их здесь нет. Мы знаем, что вам пришлось поволноваться, уж вы, конечно, извините нас, но мы для народа старались. Как вы не понимаете, да что вы за люди такие!
К середине передачи лица контрразведчиков выражали неприкрытую любовь ко всему правдоищущему человечеству. И тут уже зрительская поддержка, по замыслу лубянских сценаристов, должна была изменить ход передачи.
* * *
В верхнем ряду, где сидели рязанцы, руку поднял мужичок лет сорока. Он по-простецки заявил, что сам является жителем того самого дома, но готов рассказать о главном — о происходившем по дороге в Москву. Якобы сотрудники передачи, сопровождавшие ехавших в автобусах, его и всех остальных инструктировали, о чем нужно говорить, чтобы опорочить ФСБ.
Повисла пауза, которую я умышленно не стал заполнять вопросами. В конце концов, я же не ехал с ними в автобусе.
Включился крошечный радионаушник. Режиссер подсказывал в ухо ведущему выход из положения: «Может быть, пора уйти на сюжет?». Едва заметное покачивание головой на камеру: нет, не пора, пусть выяснят, кто кого агитировал.
Так обычно начинают ранние птицы. Сперва одна — несмело, словно пробуя силы, а потом птичья разноголосица сливается с шумом, знаменующим начало дня. «Что-то я тебя не помню». — «Не болтай, не было этого». — «И я его не видела никогда». — «Мужик, ты из какой квартиры?» — «Нет у нас такого!» — «Да это фээсбэшник засланный!» — «Заберите своего!» — «Пусть пересядет!».
Потом пожаловавшийся на инструктаж мужичок, стремясь доказать, что он действительно из Рязани, пытался сесть в один из автобусов, увозивших домой участников передачи. Пинками и короткими ударами обманщика выбросили на грязный московский снег.
Под конец программы один тогда еще малоизвестный адвокат обратился к рязанцам с призывом: прямо здесь, в студии, подписывать исковые заявления и в дальнейшем начать судебную тяжбу с ФСБ.
Это было уже слишком. Как бы пригодилась в тот вечер давняя моя мечта — не отключать камеры по окончании передачи. Иногда самое интересное заключается в том, как вне рамок формального общения воспринимают гости студии только что при их непосредственном участии произошедшее.
Наверное, с настроением, которое было у фээсбэшников к финалу «Независимого расследования», отбивают города у превосходящих сил противника. Едва отзвучали прощальные слова, как бесславно старавшиеся для блага народа устремились к выходу, всячески избегая теперь уже не обязательных объяснений с теми, о ком радели. Но, проходя через центр студии, держа в руках папки и объемистый пакет с непоказанными вещдоками, лубянские представители случайно натолкнулись на все еще собиравшего подписи адвоката и не успевшего покинуть свое место ведущего. Вместо прощания бросили и тому, и другому по фразе: «Ты жди допроса!», «А тебя посадим!».
Стало понятно, что с учениями точно покончили.
* * *
Что было потом? Не знаю, чего именно испугался тот самый нынче очень модный адвокат, но рязанцев он забросил. Люди, чье мерило страха уже выходило за рамки общепринятого понимания, крепко обиделись на покрасовавшегося перед всей страной, но не выполнившего своих обещаний защитника.
Допрашивать и уж тем более сажать меня не стали. Понимали, что за журналиста вступится его не страдавшая в ту пору трусостью телекомпания.
Они начали с того, что в один воскресный день принялись снимать окна моей квартиры. Не знаю, какие изобличающие меня и мою семью сцены хотел подсмотреть оператор. О съемке я узнал случайно. Позвонил сосед, живущий в доме напротив. Его удивило, что оператор, использовавший профессиональную аппаратуру, во время съемки прятался за гаражами.
Теперь мы смотрели в упор друг на друга. Я на оператора — из окна, он в видоискатель — на мое увеличенное оптикой лицо.
По моей просьбе к человеку с камерой спустился позвонивший сосед и передал от меня привет.
Дальше было смешно. Оператор, вылезший из своей засады, стал, семеня, прятаться за подъезжавшим к остановке троллейбусом. На нем же и уехал — вместе с камерой и штативом. На следующей остановке любитель домашнего видео вышел и пересел в машину, где находились какие-то люди.
Потом таких машин было нарочито много. С включенными габаритными огнями они стояли под окнами и напротив гаража даже ночью. Иногда мы с женой выходили и, делая вид, что прогуливаемся, не менее демонстративно разглядывали людей, сидевших в салонах автомобилей с видом дремлющих истуканов. Они пытались изображать, что не замечают нас. Мы принимали правила игры и с медлительностью неграмотных приезжих выводили в блокнотах цифры сверкающих свежей краской автомобильных номеров.
Иногда, обычно за полночь, отдернув шторы, мы обнажали окна большой комнаты и в надежде, что не останемся незамеченными, устраивали танцы.
Недели через три ко мне подошли активисты из дома напротив, которых достала круглосуточная стоянка подозрительных машин. Было сказано, что на собрании жильцов они проанализировали ситуацию и пришли к простому выводу: пасти могут только меня. При этом пообещали: если со мной что-нибудь случится, заботливые соседи непременно сообщат о своих наблюдениях куда следует. Наверное, глядя на все происходящее со стороны, действительно хотелось какой-то развязки.
К тому времени уже была информация из кремлевского источника, что главному телезрителю очень не понравилась передача про рязанские «учения». Как уже известно, еще раньше это недвусмысленно дали понять моим начальникам. И все же это не помешало им почти без колебаний выдвинуть на соискание премии ТЭФИ «Рязанский сахар». В то время уже слишком многое происходило вокруг НТВ. Бояться было поздно. Но наши телеакадемики — люди практичные, и в номинации «Журналистское расследование» победу присудили научно-популярной программе про лихорадку Эбола.
Откровенная слежка прекратилась лишь за месяц до кончины старого НТВ. Наверное, они поняли, что для них я бесперспективен. Не приполз со всепрощающим вопросом: что сделать, чтобы искупить? (Потом, во время работы на Первом канале, мне предлагали это сделать.) С ума от мании преследования не сошел. Единственное, что оставалось, — отнять у меня обозревательскую работу и авторскую передачу. Салтыков-Щедрин называл это опечатыванием разума.
Николай НИКОЛАЕВ, специально для «Новой»