Рожденные на колыме: дети узниц гулага рассказывают о своей родине. Как выглядят заброшенные лагеря на колыме Колымские женские лагеря 1938 г

Это «Днепровский» рудник — один из сталинских лагерей на Колыме. 11 июля 1929 было принято постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных» для осужденных на срок от 3-х лет, это постановление стало отправной точкой для создания исправительно трудовых лагерей по всему Советскому Союзу. Во время поездки в Магадан я побывал в одном из наиболее доступных и хорошо сохранившихся лагере ГУЛАГа «Днепровский» в шести часах езды от Магадана. Очень тяжелое место, особенно слушая рассказы о быте заключенных и представляя их работу в условиях непростого климата здесь.

В 1928 году на Колыме нашли богатейшие месторождения золота. К 1931 году власти приняли решение осваивать эти месторождения силами заключенных. Осенью 1931 года, первую группу заключенных, около 200 человек, отправили на Колыму. Наверное неправильным будет считать, что здесь были только политические заключенные, здесь были и осужденные по другим статьям уголовного кодекса. В этом репортаже я хочу показать фотографии лагеря и дополнить их цитатами из мемуаров бывших заключенных, находившихся здесь.

Название свое «Днепровский» получил по имени ключа - одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» назывался прииском, хотя основной процент его продукции давали рудные участки, где добывали олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки.

Из Магадана к Днепровскому 6 часов езды, причем по прекрасной дороге, последние 30-40 км которой выглядят примерно так:

Я впервые ехал на Камазе-вахтовке, остался в абсолютнейшем восторге. Об этой машине будет отдельная статья, у нее даже есть функция подкачки колес прямо из кабины, в общем крутяк.

Впрочем до «Камазов» в начале 20го века сюда добирались примерно вот так:

Рудник и обогатительная фабрика «Днепровский» был подчинен Береговому Лагерю (Берлаг, Особый лагерь № 5, Особлаг № 5, Особлаг Дальстроя) Упр. ИТЛ Дальстроя и ГУЛАГ

Рудник Днепровский был организован летом 1941 г., работал с перерывом до 1955 г и добывал олово. Основной рабочей силой Днепровского являлись заключенные. Осужденные по различным статьям уголовного кодекса РСФСР и других республик Советского Союза.

В числе их находились также незаконно репрессированные по так называемым политическим статьям, которые к настоящему времени реабилитированы или реабилитируются

Все годы деятельности «Днепровского» основными орудиями труда здесь являлись кирка, лопата, лом и тачка. Однако часть наиболее тяжелых производственных процессов была механизирована, в том числе и американским оборудованием фирмы «Дэнвер», поставляемым из США в годы Великой Отечественной войны по ленд лизу. Позднее его демонтировали и вывезли на другие производственные объекты, так что на «Днепровском» это не сохранилось.

» «Студебеккер» въезжает в глубокую и узкую, стиснутую очень крутыми сопками долину. У подножия одной из них мы замечаем старую штольню с надстройками, рельсами и большой насыпью - отвалом. Внизу бульдозер уже начал уродовать землю, переворачивая всю зелень, корни, каменные глыбы и оставляя за собой широкую черную полосу. Вскоре перед нами возникает городок из палаток и нескольких больших деревянных домов, но туда мы не едем, а сворачиваем вправо и поднимаемся к вахте лагеря.

Вахта старенькая, ворота открыты настежь, заграждение из жидкой колючей проволоки на шатких покосившихся обветренных столбах. Только вышка с пулеметом выглядит новой - столбы белые и пахнут хвоей. Мы высаживаемся и без всяких церемоний заходим в лагерь.» (П. Демант)

Обратите внимание на сопку — вся ее поверхность исчерчена геологоразведочными бороздами, откуда заключенные катили тачки с породой. Норма — 80 тачек в день. Вверх и вниз. В любую погоду — и жарким летом и в -50 зимой.

Это парогенератор, который использовали для разморозки грунта, ведь тут вечная мерзлота и ниже уровня земли на несколько метров просто так уже копать не получится. Это 30е годы, никакой механизации тогда еще не было, все работы выполнялись вручную.

Все предметы мебели и быта, все изделия из металла производились на месте руками заключенных:

Плотники делали бункер, эстакаду, лотки, а наша бригада устанавливала моторы, механизмы, транспортеры. Всего мы запустили шесть таких промприборов. По мере пуска каждого на нем оставались работать наши слесари - на главном моторе, на насосе. Я был оставлен на последнем приборе мотористом. (В. Пепеляев)

Работали в две смены, по 12 часов без выходных. Обед приносили на работу. Обед - это 0,5 литров супа (воды с черной капустой), 200 граммов каши-овсянки и 300 граммов хлеба. Моя работа - включи барабан, ленту и сиди смотри, чтобы все крутилось да по ленте шла порода, и все. Но, бывает, что-то ломается - может порваться лента, застрять камень в бункере, отказать насос или еще что. Тогда давай, давай! 10 дней днем, десять - ночью. Днем, конечно же, легче. С ночной смены пока дойдешь в зону, пока позавтракаешь, и только уснешь - уже обед, ляжешь - проверка, а тут и ужин, и - на работу. (В. Пепеляев)

Во втором периоде работы лагеря в послевоенное время здесь было электричество:

«Название свое «Днепровский» получил по имени ключа - одного из притоков Нереги. Официально «Днепровский» называется прииском, хотя основной процент его продукции дают рудные участки, где добывают олово. Большая зона лагеря раскинулась у подножия очень высокой сопки. Между немногими старыми бараками стоят длинные зеленые палатки, чуть повыше белеют срубы новых строений. За санчастью несколько зеков в синих спецовках копают внушительные ямы под изолятор. Столовая же разместилась в полусгнившем, ушедшем в землю бараке. Нас поселили во втором бараке, расположенном над другими, недалеко от старой вышки. Я устраиваюсь на сквозных верхних нарах, против окна. За вид отсюда на горы со скалистыми вершинами, зеленую долину и речку с водопадиком пришлось бы втридорога платить где-нибудь в Швейцарии. Но здесь мы получаем это удовольствие бесплатно, так нам, по крайней мере, представляется. Мы еще не ведаем, что, вопреки общепринятому лагерному правилу, вознаграждением за наш труд будут баланда да черпак каши - все заработанное нами отберет управление Береговых лагерей» (П. Демант)

В зоне все бараки старые, чуть-чуть подремонтированы, но уже есть санчасть, БУР. Бригада плотников строит новый большой барак, столовую и новые вышки вокруг зоны. На второй день меня уже вывели на работу. Нас, трех человек, бригадир поставил на шурф. Это яма, над ней ворот как на колодцах. Двое работают на вороте, вытаскивают и разгружают бадью - большое ведро из толстого железа (она весит килограммов 60), третий внизу грузит то, что взорвали. До обеда я работал на вороте, и мы полностью зачистили дно шурфа. Пришли с обеда, а тут уже произвели взрыв - надо опять вытаскивать. Я сам вызвался грузить, сел на бадью и меня ребята потихоньку спустили вниз метров на 6-8. Нагрузил камнями бадью, ребята ее подняли, а мне вдруг стало плохо, голова закружилась, слабость, лопата падает из рук. И я сел в бадью и кое-как крикнул: «Давай!» К счастью, вовремя понял, что отравился газами, оставшимися после взрыва в грунте, под камнями. Отдохнув на чистом колымском воздухе, сказал себе: «Больше не полезу!» Начал думать, как в условиях Крайнего Севера, при резко ограниченном питании и полном отсутствии свободы выжить и остаться человеком? Даже в это самое трудное для меня голодное время (уже прошло больше года постоянного недоедания) я был уверен, что выживу, только надо хорошо изучить обстановку, взвесить свои возможности, продумать действия. Вспомнились слова Конфуция: «У человека есть три пути: размышление, подражание и опыт. Первый - самый благородный, но и трудный. Второй - легкий, а третий - горький».

Мне подражать некому, опыта - нет, значит, надо размышлять, надеясь при этом только на себя. Решил тут же начать искать людей, у которых можно получить умный совет. Вечером встретил молодого японца, знакомого по магаданской пересылке. Он мне сказал, что работает слесарем в бригаде механизаторов (в мехцехе), и что там набирают слесарей - предстоит много работы по постройке промприборов. Обещал поговорить обо мне с бригадиром. (В. Пепеляев)

Ночи здесь почти нет. Солнце только зайдет и через несколько минут уже вылезет почти рядом, а комары и мошка - что-то ужасное. Пока пьешь чай или суп, в миску обязательно залетит несколько штук. Выдали накомарники - это мешки с сеткой спереди, натягиваемые на голову. Но они мало помогают. (В. Пепеляев)

Вы только представьте себе — все эти холмы породы в центре кадра образованы заключенными в процессе работы. Почти все делалось вручную!

Вся сопка напротив конторы была покрыта извлеченной из недр пустой породой. Гору будто вывернули наизнанку, изнутри она была бурой, из острого щебня, отвалы никак не вписывались в окружающую зелень стланика, которая тысячелетиями покрывала склоны и была уничтожена одним махом ради добычи серого, тяжелого металла, без которого не крутится ни одно колесо, - олова. Повсюду на отвалах, возле рельс, протянутых вдоль склона, у компрессорной копошились маленькие фигурки в синих рабочих спецовках с номерами на спине, над правым коленом и на фуражке. Все, кто мог, старались выбраться из холодной штольни, солнце грело сегодня особенно хорошо - было начало июня, самое светлое лето. (П. Демант)

В 50е годы механизация труда уже была на достаточно высоком уровне. Это остатки железной дороги, по которой руда на вагонетках опускалась вниз с сопки. Конструкция называется «Бремсберг»:

А эта конструкция — «лифт» для спуска-подъема руды, которая впоследствии выгружалась на самосвалы и отвозилась на перерабатывающие фабрики:

В долине работало восемь промывочных приборов. Смонтировали их быстро, только последний, восьмой, стал действовать лишь перед концом сезона. На вскрытом полигоне бульдозер толкал «пески» в глубокий бункер, оттуда по транспортерной ленте они поднимались к скрубберу - большой железной вращающейся бочке со множеством дыр и толстыми штырями внутри для измельчения поступающей смеси из камней, грязи, воды и металла. Крупные камни вылетали в отвал - нарастающую горку отмытой гальки, а мелкие частицы с потоком воды, которую подавал насос, попадали в длинную наклонную колодку, мощенную колосниками, под которыми лежали полосы сукна. Оловянный камень и песок оседали на сукне, а земля и камушки вылетали сзади из колодки. Потом осевшие шлихи собирали и снова промывали - добыча касситерита происходила по схеме золотодобычи, но, естественно, по количеству олова попадалось несоизмеримо больше. (П. Демант)

Вышки охраны располагались на вершинах сопок. Каково там было персоналу, охранявшему лагерь в пятидесятиградусный мороз и пронизывающий ветер?!

Кабина легендарной «Полуторки»:

Пришел март 1953 года. Траурный всесоюзный гудок застал меня на работе. Я вышел из помещения, снял шапку и молился Богу, благодарил за избавление Родины от тирана. Говорят, что кто-то переживал, плакал. У нас такого не было, я не видел. Если до смерти Сталина наказывали тех, у кого оторвался номер, то теперь стало наоборот - у кого не сняты номера, тех не пускали в лагерь с работы.

Начались перемены. Сняли решетки с окон, ночью не стали запирать бараки: ходи по зоне куда хочешь. В столовой хлеб стали давать без нормы, сколько на столах нарезано - столько бери. Там же поставили большую бочку с красной рыбой - кетой, кухня начала выпекать пончики (за деньги), в ларьке появились сливочное масло, сахар.

Пошел слух, что наш лагерь будут консервировать, закрывать. И, действительно, вскоре началось сокращение производства, а потом - по небольшим спискам - этапы. Много наших, и я в том числе, попали в Челбанью. Это совсем близко от большого центра - Сусумана. (В. Пепеляев)

У Колымы богатая история, связанная с мрачными страницами ГУЛАГа. Сюда ссылали репрессированных, изменников Родины, уголовников, военнопленных. В тяжелых климатических условиях они в ручную добывали золото, олово и другие металлы. Многие из них так и не вернулись из этих замерзших земель. ГУЛАГа давно нет, но останки лагерей сохранились. Мой сегодняшний пост посвящен руднику «Днепровский», где я побывал во время экспедиции по Колыме.

01. «Днепровский» - ближайший к Магадану рудник. От города его отделяют примерно 300 километров относительно нормальной дороги, которая из-за кочек и бугров периодически напоминала стиральную доску. Наша блоггерская команда отправилась к месту на арендованной «Вахтовке» - сверхпроходимом «Камазе». Мы устроились внутри специальной «платформы», оборудованной креслами, печкой и рацией для общения с кабиной. Ехать в ней относительно комфортно, хотя трясло ужасно.

02. В прошлом от Магадана до рудника заключенные частенько добирались на телегах и лошадях.

03. Наткнуться на пустынной магаданской дороге на встречный автомобиль – большая редкость. Напугали водителя летающим в небе квадрокоптером. Надеюсь, он не принял его за спутник-шпион или еще чего похуже…

04. В конце двадцатых годов прошлого века на Колыме обнаружили богатые месторождения золота. Осваивать его решили силами заключенных. Ссылали на рудники предателей родины, «власовцев», диссидентов, изменников, налетчиков, воров и убийц.

«Днепровский» заработал в 1941-ом году и просуществовал до 55-го. Он был одним из лагерей, где добывали олово. В основном с помощью кирки, лома и лопаты. Руду возили на тачках. Вверх и вниз. Дневная норма – 80 тачек. Работали круглый год. Послабление давалось лишь, когда зимой столбик термометра опускался ниже отметки в «-50» градусов.

Зона раскинулась у подножья заснеженной сопки. Она насчитывала кучу деревянных строений – бараки, цеха, административные здания, бани, пулеметные вышки, чуть дальше - избы для геологов и вольнонаемных рабочих.

Рудник оставил на сопке множество геологоразведочных борозд, напоминающих шрамы.

05. Для начала давайте разберемся с понятийным аппаратом. ГУЛАГом в Советском Союзе называли главное управление лагерей и мест заключения. Через его систему прошли 18 миллионов человек. За пайку хлеба они заготавливали лес, добывали драгоценные металлы в условиях вечной мерзлоты, участвовали в разработке гидротехнических сооружений. Условия труда были нереально тяжелыми, а порой и нечеловеческими. Из-за голода и отсутствия медикаментов из лагерей ГУЛАГа не вернулись больше полутора миллионов человек.

06. Жертвы ГУЛАГа использовались, как бесплатная рабсила. Но некоторые лагеря все равно были экономически неэффективны. На каждого зека полагалась дневная норма в 2000 калорий. Заключенные недоедали и, как следствие, их показатели за смену были ниже, чем у вольнонаемных рабочих.

После смерти Сталина половина заключенных Союза попала под амнистию. Система ГАЛАГа начала сворачиваться и постепенно прекратила свое существование.

07. Заключенные, работавшие на прииске «Днепровский», трудились в две смены – ночные и дневные. Без выходных. По 12 часов. Дневной паек выглядел скупо – 300 граммов хлеба, немного овсяной каши и черпак жиденького супа.

Условия труда были тяжелыми и многие попадали в санчасть. Кто-то получал травмы на производстве, кто-то умирал от желтухи и цинги без нужных лекарств. Вот что вспоминал в своих рассказах об этом писатель Семен Виленский , который провел на прииске «Днепровский» пять лет:

«Заключенным нашего лагеря повезло потому, что заведовала медицинской частью жена начальника лагеря, майора Федько, а она была женщина добрая. Сам же майор был фантазер, идеалист и пьяница. Летчик, после войны в Германии проштрафился и, уж не знаю, как это получилось, оказался на Колыме начальником большого лагеря.

Рассказывали, что его жена в 1955 году встретила на Колыме своего первого мужа, отбывавшего там в лагере срок, и бросила моего бывшего начальника. Говорили даже, что она специально приехала с Федько на Колыму, чтобы быть недалеко от человека, которого любила. Как бы то ни было, но в то время ее присутствие в лагере спасло жизнь многим».

08. Лагерь был интернациональным. В нем сидели русские, венгры, японцы, прибалты, греки, финны, украинцы и сербы. Общались на русском языке, который учили в зоне.

09. Небольшое отступление, связанное с локальной гордостью. Платформу сделало предприятие «УралСпецТранс», базирующееся в городе Миасс, что в Челябинской области.

10. alexcheban сделал отличные кадры из кабины грузовика.

11. Говорят, на Колыме есть и другие хорошо сохранившиеся лагеря, до которых можно добраться лишь на вертолете.

12. Неподалеку от зоны жили геологи. Они делали свои прогнозы на участки, которые необходимо разрабатывать, но время от времени попадали впросак. При этом бывало так, что сами заключенные случайно натыкались на богатые места.

13. Рудник «Днепровский» неплохо сохранился. Остались фундаменты домов, останки дробильной фабрики, фонари, колючая проволока, которой был опоясан лагерь. Я, кстати, наткнулся на нее и порвал ботинок.

14. Мой квадрокоптер «увидел» мрачную картинку, которую создавали серые облака и снег. Наша компания – я, vasya.online И nasedkin – немного диссонировала с окружающей действительностью.

Кстати, если вы не видели мой ролик, то обязательно посмотрите. Душевно получилось:

И на всякий случай, просто ссылки: Vimeo: https://vimeo.com/108819596 , и YouTube: http://www.youtube.com/watch?v=6DvCIGvtpjk

15. Из рассказа Виленского можно сделать вывод, что были на руднике и те, кто получал послабление от тюремного начальства. Они попадали в 30-ю бригаду.

«Здесь был очень пестрый народ, в основном люди, оказавшие начальству какие-либо услуги. Были художники, которые в свободное от работы время рисовали «Трех богатырей» для офицеров и надзирателей. Гуцулы, делавшие очень красивые табакерки, мундштуки с инкрустацией из перламутровых пуговиц. Люди из Прибалтики, получавшие от своих родных деньги. Заключенные в ту пору денег не получали. Деньги, которые находили в посылках, или просто отбирали, делая вид, что их в посылках не было, либо, если это происходило при начальстве, записывали на лицевой счет заключенного. Деньги оказывались и в консервных банках, и в колбасах. За эти деньги тоже зачисляли в 30-ю бригаду. Но больше здесь было просто осведомителей».

16. Пили на Колыме особенный чай. О том, как его готовили я прочитал в воспоминаниях Семена Виленского:

«Заключенные брали закопченную банку из-под консервов, высыпали туда пачку чая и кипятили на костре. Как только чай к верху поднимется («посмотреть, какой дурак его варит»), значит «чифир» готов. Это первак. Остающуюся гущу снова заливают водой и кипятят. Это уже вторяк, дальше третяк... Когда же при кипячении вода уже не закрашивается, ее сливают, а оставшуюся чайную гущу – «эфеля» – едят доходяги».

17. На руднике стабильно добывали больше сотни тонн олова в год. Иногда после изнурительной смены людей посылали на дополнительные работы. «Отказников» могли запросто отправить в БУР (барак усиленного режима), которым командовал бывший начальник полиции в оккупированном немцами городе. Бывшие заключенные вспоминали, что попавшие в БУР – долго не жили.

18. Колыма воспета в песнях. Ее называли краем, где зима растягивается на 8 месяцев, где закон – тайга, а прокурор – медведь. Где до Бога высоко, а до Москвы – далеко.

Некоторые начальники старались облегчить жизнь заключенных, пытаясь отвлечь их от жутких будней. Кто-то строил просторные бани-прачечные, кто-то организовывал кружки самодеятельности, которые давали концерты.

19. Перемены на руднике начались уже после смерти Сталина. С окон сняли решетки, бараки перестали запирать, зеков начали нормально кормить, и на зоне даже появились пончики. Со временем рудник законсервировали, а всех заключенных перевезли в другие места.

20. От «Днепровского» остались лишь следы былого кошмара. Они спрятаны в воспоминаниях его узников и покосившихся деревянных строениях. И, знаете, их обязательно нужно сохранить. Чтобы страшные страницы ГУЛАГа не повторились вновь.

(в границах 2008 года) [ ] . К бассейну Колымы относятся реки Билибинского района Чукотского автономного округа . В качестве отдельной административной единицы Колымский край никогда не выделялся, а его территория в разное время входила в состав различных административно-территориальных образований.

Понятие «Колыма», как определённый регион, сложилось в 1920-х - 1930-х годах: сначала в связи с открытием в бассейне Колымы богатых месторождений золота и других полезных ископаемых, а в годы массовых репрессий 1932-1953 годов - как место расположения исправительно-трудовых лагерей с особенно тяжёлыми условиями жизни и работы.

Предыстория [ | ]

Во время археологических исследований палеолитических памятников на Ангаре в 1936 году был открыт уникальный участок Каменного века Буре, который дал антропоморфную скульптуру, черепа носорогов, а также поверхностные и полуподземные жилища. Дома были аналогичны, с одной стороны, для европейских палеолитических домов, а с другой - к этнографически изученным домам эскимосов , чукчей и коряков .

К коренным народам этого региона относятся эвены , коряки , юпики , чукчи , орочи и ительмены , которые традиционно жили от рыбалки вдоль побережья Охотского моря или от оленеводства в долине реки Колыма.

История [ | ]

Период Дальстроя и Севвостлага [ | ]

Колымский край

В начале 1930-х был создан трест «Дальстрой», который занимался строительством дорог и разработкой месторождений полезных ископаемых. В 1930-х годах вокруг золотодобывающих приисков появились первые посёлки.

В то время на Колыме широко использовался труд заключённых, занятых на самых тяжёлых работах. С 1950-х годов заключённые стали постепенно замещаться трудовыми ресурсами из других регионов страны.

Горняки и геологи нуждались в продовольствии, оборудовании. а грузы шли бесконечно долго по вьючной Ольской тропе и сплавом по Малтану и Бахапче. В ноябре 1931 г. был создан "Государственный трест по промышленному и дорожному строительству в районе Верхней Колымы «Дальстрой». 4 февраля не приспособленный для плавания во льдах пароход «Сахалин» подошел к воротам бухты Нагаева. Дальше его не пустил лед. На «Сахалине» прибыла группа руководителей треста во главе с первым директором «Дальстроя» Эдуардом Петровичем Берзиным. Пароход доставил и первую группу заключенных. Приказ № 1 был о строительстве дороги. В декабре 1931 г. состоялась неудачная попытка пробиться к Элекчану через снега и таежные дебри на четырех полуторках. Лишь на пятый раз героические усилия увенчались успехом, и тракторная колонна дошла до Элекчана - начала сплава.

В 1932 г. С. В. Обручев писал: «В долине речки Магадан на просторной и свободной площадке построен… городок Магадан - современная столица побережья».

Летом следующего года сдан в эксплуатацию 50-метровый причал, а 29 декабря 1934 г. магаданцы принимали пароход «Уэлен». С его палубы опустили четыре отечественных самолета. На них летчики Д. Н. Тарасов, М. С. Сергеев, Н. С. Снежков совершали поистине героические вылеты - от ледовых разведок до длительных тысячекилометровых полетов без карт.

В том же году открылся техникум для подготовки горнопромышленных, сельскохозяйственных и педагогических кадров. Появились своя постоянная газета «Советская Колыма», издательство, музей.

В 1936 г. была установлена радиосвязь с материком. Магаданцы услышали голос московского диктора. «На шестой год работы, - писал Э. П. Берзин в журнале „Колыма“, - „Дальстрой“ снова удваивает добычу и по своему удельному весу займет место, равное нескольким крупным трестам золотопромышленности Союза».

С 1937 г. начался черный период в жизни края. Были репрессированы по сфабрикованным обвинениям прекрасные люди, отдавшие все силы освоению Севера. Расстрелян Э. П. Берзин, арестованы Роберт Апин, политработник, инициатор всех издательских начинаний в Магадане, журналист Алексей Костерин, писатель Исаак Гехтман, руководители заводов, управлений.

14 июля 1939 г. рабочий поселок преобразован в город. Эту дату принято считать годом рождения Магадана, хотя он был заложен десятью годами раньше. Магаданская область образована 3 декабря 1953 года.

Золотые прииски на Колыме

В разгар Пургеса, около 1937 года, рассказ Александра Солженицына цитирует начальника лагеря Нафтали Френкеля , устанавливающего новый закон Архипелага: «Мы должны выжать все из узника в первые три месяца, после чего нам не нужно его больше » [ ] . Система каторжных работ и минимальная или никакая еда сокращали большинство заключенных до беспомощных «гомеров» (доходяга, на русском языке). Условия варьировались в зависимости от состояния страны.

Многие из заключенных на Колыме были учеными или интеллектуалами. Среди них был Михаил Кравчук , украинский математик, который к началу 1930-х годов получил широкое признание на Западе. После краткого судебного разбирательства, по-видимому, за нежелание участвовать в обвинениях против некоторых из его коллег, его отправили на Колыму, где он умер в 1942 году. Тяжелая работа в трудовом лагере, суровый климат и скудная еда, плохое здоровье, а также обвинения, понесли свои потери. Кравчук погиб в Магадане в Восточной Сибири, около 4 000 миль (6 000 км) от того места, где он родился. Последняя статья Кравчука появилась вскоре после его ареста в 1938 году. Однако после этой публикации имя Кравчука было убрано из книг и журналов .

Численность заключенных Колымы значительно увеличилась в 1946 году с приходом тысяч бывших советских военнопленных, освобожденных западными союзными войсками или Красной армией в конце Второй мировой войны . Те, кто был признан виновным в сотрудничестве с врагом, часто получали тюремное заключение сроком на десять или двадцать пять лет в ГУЛАГе, включая Колыму .

Однако были некоторые исключения. Слухи предполагали, что советские агенты захватили Леона Термена , изобретателя, в Соединенных Штатах и ​​заставили его вернуться в Советский Союз ; он действительно вернулся добровольно. Иосиф Сталин заключил Термена в Бутырскую тюрьму в Москве; он позже был переведён на работу на золотые рудники Колымы. Хотя слухи о его прибытии там широко распространялись, Термен был фактически запущен в шарашку (секретную исследовательскую лабораторию) вместе с другими учеными и инженерами, в том числе авиаконструктором Андреем Туполевым и ракетоизобретателем Сергеем Королевым (также обитателем Колымы). Советский Союз реабилитировал Термена в 1956 году.

Колымские лагеря перешли на использование (в основном) свободного труда после 1954 года, а в 1956 году Никита Хрущёв распорядился об общей амнистии, освободившей многих заключенных. По различным оценкам, число погибших в Колыме с 1930 года по середину 1950-х годов составляло от 250 000 до более миллиона человек .

Оценка количества жертв [ | ]

Количество убедительных доказательств в отношении Колымы крайне ограничено. Нет достоверных архивов об общем числе жертв сталинизма ; все числа являются оценочными. В своей книге «Сталин» (1996), Эдвард Радзинский объясняет, как Сталин, систематически уничтожая своих сподвижников, «сразу же уничтожил каждый их след в истории, лично руководил постоянной и неустанной очисткой архивов». Эта практика продолжала существовать после смерти Иосифа Сталина.

В рассказе о посещении Магаданом Гарри Ву в 1999 году упоминается об усилиях адвоката Магадана Александра Бирюкова по документированию террора. Говорят, что он составил книгу, в которой перечислены все 11 000 человек, задокументированных, которые были расстреляны в лагерях Колымы государственным органом безопасности -НКВД . Бирюков, отец которого был в ГУЛАГе в то время, когда он родился, начал исследовать расположение могил. Он считал, что некоторые части тел были частично сохранены в вечной мерзлоте.

Последальстроевский период [ | ]

Колымский край в популярной культуре [ | ]

• Песня Александра Галича «Облака» («Облака плывут, облака, в милый край плывут, в Колыму…»).
• Пословица «Лучше калымить в Гондурасе , чем гондурасить на Колыме».
• «Ну, будете у нас на Колыме - милости просим! - Нет, уж лучше вы к нам» - «крылатая» фраза из фильма «Бриллиантовая рука »
• Песня «Kolyma» группы EverEve .
• Песня А. Розенбаума «На серебристой Колыме»
• Песня «Колыма» группы Мумий тролль
• Песня «Небо славян» группы «Алиса» - фраза «И от Чудских берегов До ледяной Колымы.»
• Фильм «Особенности национальной рыбалки » - фраза «Кипр - не Колыма! Вернётся!»
• Кто хотит на Колыму - выходи по одному! Там у вас в момент наступит просветление в уму! - Леонид Филатов «Сказ про Федота Стрельца-удалого молодца» .
• Песня Александра Новикова "Ожерелья Магадана ".
• Песня «Колымская трасса»
• Песни группы «Седьмой континент»: «Гимн Глухарей», «Золотые Волки», «Солнечный Ветер», «Теплая Земля Колыма»
• Песня Тимура Муцураева «18 лет» («По колымской дороге переход в Магадан...»)
• Песня "Ад Колыма" исполнитель Гио Пика.
• Песня "Колыма-мама" из репертуара Александра Маршала .
• Песня "Баул Колыма" группы 7Б . («Собирай баул в Колыму, собирайся на, на Колыму...»)
• Песня "Хоп мусорок" группы Воровайки .
• Документальный фильм Юрия (вДудь) Дудя («Колыма - родина нашего страха»).

Литература [ | ]

История, документы [ | ]

• Историческая хроника Магаданской области. События и факты. 1917-1972 - Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1975
• Широков А. И. Дальстрой : предыстория и первое десятилетие - Магадан: Кордис, 2000
• Паникаров И. А. История поселков Центральной Колымы - Магадан: АО «МАОБТИ», 1995
• Золотая Колыма. 55 лет Магаданской области: Фотоальбом - М.: Пента, 2008

Выставка «Колыма. Севвостлаг 1932-1956» работает в Магаданском областном краеведческом музее с 1992 года. «Колыма» у нас – больше, чем река. Спроси, куда впадает река Колыма – не каждый с ходу ответит. А про «Колыму» знают все: там лагеря. То ли были, то ли и сейчас есть. «Будь проклята ты, Колыма!» – это тоже всякий знает. После знаменитого мироновского «Нет-нет, уж лучше вы к нам» слово приобрело этакий юмористический оттенок. Будто бы «Колыма» – это не так страшно, что-то вроде детской страшилки, это как будто даже прикольно, особенно если там живут такие замечательные парни, как киношный гость с Колымы актёр Роман Филиппов.

Колыма – это Дальстрой, это тысячи тонн добытого золота и других металлов, это колоссальный геологический задел, на котором до сих пор живут горняки Северо-Востока, и это – лагеря, Севвостлаг НКВД, через который за четверть века прошло около 800 тысяч человек. Десятки тысяч из них погибли. Мрачная страница истории края и всей страны. В этой истории ещё очень много преувеличений и преуменьшений, неправды, чрезмерного пафоса и, наоборот, пренебрежительного отношения. Колыму ещё предстоит осмыслить. И такие выставки нужны. Вот только Магадан далековато. Так что приглашаю ознакомиться с частью экспозиции.

3. День рождения Севвостлага.

4. Первый директор Дальстроя Э. Берзин (третий слева в первом ряду) со стрелками военизированной охраны на борту парохода «Сахалин» следует к новому месту службы (январь 1932 г.).

6. Митинг по случаю разгрома правых и левых оппортунистов. Посёлок Нагаево, 1930-е.

8. Степан Гаранин, начальник Севвостлага с декабря 1937 по сентябрь 1938 года. С его именем связывают самую мрачную страницу в истории колымских лагерей – «гаранинщину». Вечно пьяный, с безумными глазами, Гаранин носился по приискам и лагпунктам и лично расстреливал людей. Во всяком случае, так это звучало до недавнего времени. Современные историки, однако, приходят к выводу, что сам Гаранин лично никого не приговаривал и не расстреливал, поскольку был лишь подчинённым тогдашнего начальника Дальстроя К. Павлова, на котором и лежит основная тяжесть вины. Так всё это или нет, неизвестно, но то, что период недолгого пребывания Гаранина на Колыме оказался самым страшным по жестокости и смертности даже по меркам страшного и смертного Севвостлага, это факт. В сентябре 1938 года Гаранин сам был арестован и осуждён на восемь лет ИТЛ, впоследствии срок продлили. В 1950 году умер в лагере.

9. Дальстроевский пилот Николай Снежков, один из многих невинно осуждённых.

10. Рабочий дневник и свидетельство о смерти Н. Снежкова. Причина смерти – воспаление лёгких – фиктивная, как тогда практиковали: расстрелянные умирали будто бы от инфарктов, сердечной недостаточности, пневмонии и прочих недугов.

11. Во́хра. Посёлок Мякит, 1930-е годы.

12. Заключённые на закладке фундамента магаданского Дома связи, Магадан, 1935 год.

13. Парад на магаданском стадионе в честь ВЧК – ОГПУ, 1930-е годы. Лозунги: "Будь готов к труду и обороне", "Да здравствует лучший друг физкультурников тов. Сталин!"

14. С. Королёв и Л. Термен – в числе бывших колымских заключённых.

15. Вышка (фрагмент) подлинная, вывезена с рудника «Днепровский».

17. В верхнем ряду первый директор Дальстроя Э. Берзин с женой Эльзой и с сыном Петром. Внизу – семьи магаданского учителя И. Варрена (слева) и первого начальника Сануправления Дальстроя Я. Пуллерица. Все трое были расстреляны.

Всё, что виновно, и всё, что невинно,
Всё в мерзлоту положили взаимно,
Всё перемолото – зло и добро.

18. После смерти мужа Эльза Берзина сама отбыла восемь лет лагерей, как член семьи врага народа, освободилась, была реабилитирована и даже получала от государства чекистскую пенсию.

19. Рисунок одного из заключённых. «Серпантинка» – лагерное подразделение Севвостлага в районе посёлка Ягодное, где во второй половине 1930-х годов проводились массовые расстрелы заключённых. По некоторым данным, в общей сложности здесь было убито около тридцати тысяч человек. Могил и надгробий не было: трупы в канавах засыпали землёй.

22. Предметы с уранового рудника Бутугычаг.

23. Неведомый Аф. (Афанасий?) Болтенков пометил свою тачку. Хорошая тачка – это норма, норма – это пайка, пайка – это жизнь.

24. Несколько полотен украинского художника Виктора Светличного, отбывавшего в 1935-1941 годах срок в Севвостлаге. Картины, написанные в 1937 году в лагерных условиях с нарушением правил грунтовки холста, остались в музее, были отреставрированы в 1992 году.

29. Остатки строений с Бутугычага.

30. Надпись на стене барака усиленного режима, находившегося на территории рудника Бутугычаг. Фото Расула Месягутова, корреспондента газеты «Территория».

33. Печально известная Александра Гридасова, жена начальника Дальстроя И. Никишова (1939-1948). Будучи моложе мужа на двадцать с лишним лет, приехала в Магадан в двадцатичетырёхлетнем возрасте и благодаря супругу быстро пошла на повышение. Имея неоконченное среднее образование, занимала различные высокие административные должности в Дальстрое и Севвостлаге, в том числе была начальником Магаданских лагерей Севвостлага. Фактически сделалась серым кардиналом Дальстроя при муже. О её пьяных оргиях и распутном поведении, мздоимстве и казнокрадстве, самодурстве и жестокости ходили самые чудовищные слухи. Были жалобы в Москву, но муж держался на месте крепко, и они вместе покинули Колыму с почётом и благодарностями за доблестный труд на благо Родины.

34. Помимо прочего, покровительствовала лагерным искусствам, за что от заместителя мужа награждалась грамотой.

35. Следственные бумаги Варлама Шаламова.

36. Анастасия Будько с дочерью, родившейся в колымских лагерях.

37. Звезда с кобальтового рудника «Каньон».

38. Остатки строений рудника «Каньон» (закрыт в начале 1950-х годов).

40. Посещение Колымы вице-президентом США Генри Уоллесом в 1944 году (третий слева). Первый слева начальник Дальстроя И. Никишов.

Уоллес ездил, чтобы убедиться в платёжеспособности русских, то есть в реальности колымского золота. На Колыме известны рассказы о том, как к приезду американца дальстроевцы поставили целый спектакль. На всём пути следования Уоллеса спилили караульные вышки, а измождённых зэка заменили самыми сытыми и румяными энкавэдэшниками, которые с бодрой песней шли на работу. С промывочного прибора, куда подвели гостя, золото не снимали несколько суток, и в нужный момент вывалили на всеобщее обозрение груду в пару десятков килограмм, да ещё с самородками. Уоллес остался доволен и даже написал о своей поездке восторженную книгу – о том, как свободные советские шахтёры заткнули за пояс золотоискателей Аляски.

41. Могильные колышки с Бутугычага. Имён не писали: ряд захоронения (буква) и номер могилы (цифра). Но здесь были хотя бы колышки, на «Серпантинке» не оставалось ничего.

42. Поэт и прозаик Анатолий Жигулин отбывал срок на Колыме, в том числе на Бутугычаге, о чём рассказывает в автобиографической повести «Чёрные камни».

43. «Роспись» на кастрюле с уранового рудника «Северный» на Чукотке.

44. Уникальное полотно – со слов музейщиков, коллективное творчество шести дальстроевских художников, чьи имена остались неизвестными. Название, предположительно, «Сталинский караван». Изображён ледокол «Красин», ведущий суда в бухту Нагаева. Время – около 1939-1940 гг.

Тэгов "Колыма" и "Магадан", увы, нет.

КРАЙ, ГДЕ БАНАНЫ НЕ РАСТУТ, ЛИШЬ ГРЕЮТ ДУШУ СОПКИ

Писать стихи или умело рассказывать истории - для этого нужен хоть мало-мальский талант, а вот сложить поговорку или пословицу под силу любому человеку. Как рождались они за колючей проволокой на Колыме? В пример можно привести судьбу репрессированного Марка Гавриша, который в конце 1940-х годов попал на прииск близ поселка Ягодное.
В своих воспоминаниях он рассказывает, как осенью в Магадане вместе с другими заключенными погрузили его в грузовик, крытый двойным брезентом (и с отсеком для конвоя у заднего борта). И с остановками через каждые 150 километров доставили до Ягодного. По приезде в колымскую тайгу - дикое, необжитое место - у Марка Марковича родились строчки: «Бананы здесь не растут, лишь греют душу холодные сопки». В своих пословицах, подчеркивая суровый климат Колымы, многие заключенные упоминали и бананы, и ананасы с арбузами. Пример: от меня спрятать туза - все равно что найти на Колыме арбузА.

СТАЛИНСКОЕ МЯСО

До царя далеко, до Бога высоко - эту известную поговорку каторжан дополнили на Колыме в эпоху сталинских лагерей так: «До Бога высоко, до Москвы далеко, закон - тайга, а прокурор - медведь». В действительности в лагерях Колымы никто фактически не контролировал условия жизни и труда заключенных. Жили они в полуземлянках, отапливаемых в сорокаградусные морозы печками из жестяных бочек. Зека могли кормить месяцами одной только пересоленной и тухлой селедкой (к слову, в лагерях ее называли сталинским мясом). Поэтому на некоторых приисках (а заключенные на Колыме в основном занимались золотодобычей) случалось людоедство. Но ели не живых, а мертвых, срезая куски мяса с трупов. Болезни косили людей, как невидимые пули. По воспоминаниям репрессированных, случалось, одна только зима убивала больше половины этапа, прибывшего накануне осенью на какой-либо таежный прииск. И пожаловаться на невыносимые условия содержания заключенные не имели права. Но в некоторых лагерях зекам все же предоставляли возможность написать жалобу. Правда, щели у лагерных почтовых ящиков были заварены сваркой, и дальше забора особой зоны письма никуда не уходили.

ГДЕ БЫ НИ РАБОТАТЬ, ЛИШЬ БЫ НЕ РАБОТАТЬ

Известное каждому изречение: против лома нет приема - также родилось за колючей проволокой (до середины 50-х годов прошлого века лом и кайло были основными орудиями труда на золотых приисках). Дальше будет еще труднее - любимая пословица бывалых зеков, которой они подбадривали новеньких, только что прибывших в лагеря. К примеру, когда зайдет разговор в лагерном бараке между «новобранцем» и опытным заключенным, так второй и скажет первому: мол, не переживай, у нас первые пять лет трудно, потом привыкают. Или на пересылке успокоит другой пословицей: дальше солнца не угонят, меньше триста не дадут (триста граммов - суточная пайка хлеба зэка, - прим. авт.)
А вот устойчивое выражение зеков: где бы ни работать, лишь бы не работать - в колымских лагерях стало любимым у всех: и уголовников, и политических заключенных, и осужденных за бытовые преступления.
По своим внутренним законам воры не должны были работать. Причем нигде - ни на воле, ни в лагере. Воры, уголовники, блатные, прибывшие отбывать свой срок на Колыму в 1930-е годы, часто говорили: «Я приехал сюда не пахать и косить, а выпить и закусить». Или поговаривали: «По фене ботаю - нигде не работаю».
По воспоминаниям репрессированных, в начале 30-х годов на Колыме условия содержания заключенных были щадящими: многие из них за усердный труд в действительности получали права на досрочное освобождение и хороший заработок. Зеки могли даже вызвать с Большой земли к себе на Колыму свои семьи. Охрана была относительно малочисленна, Колымская трасса охранялась слабо. Как вспоминает бывший репрессированный Колымы Иван Павлов, машины с грузами для приисков и поселков ездили без охраны. И снять по дороге пару ящиков или мешков с продуктами для воров было делом несложным. «Многие воровские шайки затерялись в Магадане - к тому времени небольшом городе. Бандитизм в нем стал обычным явлением. Воровские малины, контролировавшие различные районы города, выясняли между собой отношения с поножовщиной», - описывал северный край в начале 1930-х Иван Павлов.
Можно только удивляться, как в полувоенном регионе с названием Колыма открыто промышляли уголовники. Евгения Гинзбург в своем романе «Крутой маршрут» описала, как в Нагаевском районе Магадана на нее с ребенком напал грабитель. Хотел отобрать у женщины документы (чтобы исправить их для своей подруги и бежать с ней с Колымы). Но удостоверение личности Евгении Семеновны не подошло беглецу-уголовнику. Узнав к тому же, что он покусился на жизнь жены доктора, грабитель расстроился. Он сообщил своей несостоявшейся жертве, что по блатной конвенции ее муж является лицом неприкосновенным.
Здесь стоит отметить, что врачи среди уголовников ценились крайне высоко, так как могли приписать им болезнь, освободив тем самым от тяжелого физического труда, или перевести на более легкую работу. Это с начала освоения Колымы старые воры в лагерях не работали, держа в страхе обычных зеков. Но с конца 30-х тяжелые условия жизни заставили их пересмотреть свои воровские законы и пойти на контакт с лагерным начальством. Тогда они и стали работать старостами и бригадирами. Кто из уголовного мира не смог устроиться на такие блатные вакансии, вынужден был под давлением администрации лагерей идти вместе со всеми заключенными на прииски, лесоповал или в забой в шахту.
Условия труда на приисках Колымы были невыносимы. «Лучше летом у костра, чем зимой на солнце», - повторяли зеки. Восемь месяцев зимы им приходилось «руками разгребать пургу», добираясь из лагеря до прииска. А там нужно выполнять план - рыть 2 - 3-метровые ямы - так называемые шурфы. Обычный зимний день заключенных на прииске в колымской глубинке: 50 градусов мороза, сплюнь - упадет ледышка. Легкие сдавливает мороз, одежда из кусков стертой до дыр материи совсем не греет, а охрана заставляет рыть глубокие шурфы. Земля твердая, как гранит. В вырытые колодцы закладывают аммонит и взрывают. Взрыхленная таким образом земля ждет весны (чтобы оттаять и быть доставленной тачками до промывочных приборов). Вот зимой при скудном питании зеки часто и повторяли: где бы ни работать, лишь бы не работать - лишь бы не истратить последние силы, только бы не заболеть и не замерзнуть. Болезни от слабого иммунитета, вызванные недоеданием и антисанитарными условиями жизни и обморожения были главными причинами смерти колымских лагерников.

«Я ЖИВУ БЕЗ ТОСКИ И БЕЗ ГОРЯ, СТРОЮ НОВЫЙ В СТРАНЕ ГОРОДОК»

Колымские лагеря в СССР отличал экстремальный климат. В сталинскую эпоху в них были самая высокая смертность и крайне суровые условия заключения. Нередко осужденным после отбывания основного срока заключения вешали новые сроки и оставляли работать на рудниках и приисках. Таким способом полувоенная организация Колымы Дальстрой решала главную проблему территории - дефицит трудовых ресурсов. «Был бы человек, а статья для него найдется», - повторяли и зеки, и лагерные начальники. Другие шутили так: «Получил год, отсидел тринадцать месяцев и освободился досрочно».
По заверению бывших репрессированных, Колыма, как никакой другой регион, воспета в лагерных песнях и стихах. Сейчас многие колымчане не догадываются, что это шутливое высказывание обязано своим происхождением именно заключенным: Колыма, Колыма - чудная планета: девять месяцев зима, остальное - лето. Стоит отметить еще две песни, родившиеся на Дальнем Востоке в эпоху ГУЛАГа и разлетевшиеся вместе с освобожденными заключенными по всем уголкам СССР. И обе упоминают Магадан.

Первая - «Я помню тот Ванинский порт…»:

Я помню тот Ванинский порт
И вид парохода угрюмый,
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы.
На море спускался туман.
Ревела стихия морская.
Лежал впереди Магадан -
Столица колымского края.
Не песня, а жалобный крик
Из каждой груди вырывался.
«Прощай навсегда, «материк»! -
Хрипел пароход, надрывался.
От качки стонали зеки,
Обнявшись, как родные братья,
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья:
- Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой,
Сойдешь поневоле с ума -
Оттуда возврата уж нету.
Пятьсот километров - тайга,
В тайге этой дикие звери,
Машины не ходят туда.
Бредут, спотыкаясь, олени,
Там смерть подружилась с цингой,
Набиты битком лазареты.
Напрасно и этой весной
Я жду от любимой ответа.
Не пишет она и не ждет,
И в светлые двери вокзала,
Я знаю, встречать не придет,
Как это она обещала.
Прощай, моя мать и жена!
Прощайте вы, милые дети!
Знать, горькую чашу до дна
Придется мне выпить на свете!

Вторая - «Близ колымского края»:

Я живу близ Охотского моря,
Где кончается Дальний Восток,
Я живу без нужды и без горя,
Строю новый в стране городок.
Вот окончится срок приговора,
Я с горами, с тайгой распрощусь
И в вагоне на поезде скором
Я к тебе, дорогая, примчусь,
Чтоб остаться навеки с тобою,
Беззаботно и радостно жить,
Любоваться твоей красотою
И колымскую жизнь позабыть.

Текст Николая Добротворского