Харитон максимов сын артоболевский. Максимовы
С семьей Артоболевских я «познакомилась» несколько лет назад. Я тогда впервые прочитала воспоминания Ивана Ивановича Артоболевского, одного из выдающихся советский ученых. И.И. Артоболевский (1905–1977) – академик АН СССР, советский механик и теоретик машиностроения, один из трех русских лауреатов Золотой медали им. Джеймса Уатта – аналога Нобелевской премии в области инженерной деятельности. Желающие могут открыть Большую советскую энциклопедию и посмотреть, кто это такой.
Я знала о том, что большинство настоящих, великих советских ученых, тех самых, которые построили советскую науку и промышленность, чаще всего весьма далеки от «пролетарского» идеала. Знала, что вся эта промышленность и наука не вылупилась из костра революции, а была продолжением и иногда даже просто выжившим и процветшим отростком культуры, науки, образования «царской» России .
Тем не менее история академика Артоболевского удивительна.
В юности Иван Артоболевский, сын, как говорили тогда, «попа-лишенца», был вынужден совмещать формальное обучение в трудовой школе с попытками заработать денег семье на жизнь. А позже этому способному и усердному молодому человеку не давали поступить в институт. Потому что его отец был священником, да еще и известным твердостью своих убеждений. А когда все-таки будущему ученому дали разрешение поступать в вуз – стали устраивать для него отдельное испытание, завышая количество баллов, которые нужно было получить на экзаменах… «Духовное происхождение» создавало большие проблемы в тяжелые 1920-е годы. И при всем при этом воспоминания советского академика буквально пронизаны теплой благодарностью своему отцу-священнику. Ведь именно отец занимался воспитанием будущего ученого. Отец был его первым и главным учителем, отец продолжал заниматься с мальчиком во все время его взросления.
Вообще среди советских ученых немало детей священников. Некоторые из них были лидерами ведущих советских научных школ. Например, поповичи-академики братья Николай Николаевич и Михаил Николаевич Боголюбовы, академики И.М. Виноградов (директор Математического института им. В.А. Стеклова АН СССР), В.И. Смирнов (тоже математик), А.А. Благонравов (директор Института машиноведения АН СССР).
Но советский академик Иван Иванович Артоболевский был не только сыном протоиерея, но и сыном новомученика. Ведь отец этого советского ученого – святой Иоанн Артоболевский .
Педагог, ученый-историк, священник
С 1911 года – настоятель храма святых апостолов Петра и Павла при Сельскохозяйственном институте, профессор этого института.
В 1917–1918 годах – член Поместного Собора Русской Православной Церкви.
В 1938 году расстрелян на Бутовском полигоне
Всего у отца Иоанна было четверо детей: два мальчика и две девочки.
И отец Иоанн Артоболевский не только на практике занимался воспитанием своих детей , но и много лет вел преподавательскую деятельность. Говорил проповеди, писал статьи о воспитании детей. При храме святителя Митрофана Воронежского в Москве есть маленький музей святого Иоанна Артоболевского. При этом музее есть архив. И вот в этом архиве мне помогли отыскать тексты проповедей отца Иоанна. Это небольшие брошюрки, изданные незадолго до революции. А что-то – даже вырванные листы из неизвестного сборника, в котором, в числе прочего, также проповеди отца Иоанна. Слова о воспитании детей. Слова святого. Слова преподавателя Закона Божия. Слова отца четверых детей. Слова, из которых мы знаем, как этот святой, как этот живой человек думал, как относился к своей жизни, к детям, к своему родительству.
И получается интересная, действительно уникальная ситуация: сохранились проповеди отца Иоанна – теория, мысли святого о том, как должно быть устроено воспитание детей.
И сохранились воспоминания его сына – практика, то есть как в реальности было устроено воспитание в семье этого святого новомученика.
И сегодня, в день памяти отца Иоанна Артоболевского, от безбожной власти пострадавшего, мы можем вместе прочитать:
Задача воспитания – образование мировоззрения
Священник Иоанн говорит об этом так:
«...школа должна признать свой исторический грех, что дело выучки всегда занимало в ней господствующее, вернее – неизмеримое положение в сравнении с делом воспитания – воспитания глубокой и твердой человеческой личности, – с делом всестороннего раскрытия духовных запросов человека, образования определенного и ясного мировоззрения, с которым безбоязненно можно бы было каждому вступить в жизненный водоворот» .
Водоворот революции закрутил этих школьников всего через несколько лет после проповеди отца Иоанна. Наверное, сумели сохранить веру или хотя бы просто человечность только те, у кого было это «определенное и ясное мировоззрение»…
Школа и родители
В проповеди, названной «Печаль школы», отец Иоанн Артоболевский говорит о проблемах, «болезнях» школы. И одно из главных средств «уврачевания» образовательной системы будущий новомученик видит «в тесном, любовном и живом объединении христианской семьи, христианского общества и школы» . Это тем паче странно, что семья-то и сама больна, и общество – тоже больно, как об этом говорит все тот же отец Иоанн Артоболевский. Но сама по себе школа ничего не может сделать без сотрудничества, соработничества с родителями.
Это «лекарство», предложенное отцом Иоанном, – не его собственное изобретение. Именно таким видом лечения начали исправлять сложившуюся систему образования другие новомученики Российские. Начатая императором Николаем II образовательная реформа первым пунктом поставила «сближение семьи и школы» . Государь напоминал родителям, что именно они «ближайшим образом обязаны пещись о своих детях» .
Разбудить в родителях родителей.
Помочь родителям увидеть всю значимость семьи в жизни ребенка.
Соединить святоотеческое учение о главенстве родителей в жизни детей с практикой системного образования.
Все эти идеи были восприняты многими и многими будущими новомучениками и исповедниками. Например, митрополит Владимир Киевский и Галицкий призывал родителей активно участвовать в образовательном процессе, мало того – руководить воспитанием и обучением своих детей: «Родителям даровал Он <Бог> детей, и от них прежде всего Он потребует их обратно. Поэтому они – первые и главные воспитатели своих детей: священники же и учители – только их помощники в деле этого воспитания» .
А отец Иоанн Артоболевский на своем «маленьком месте» преподавателя Закона Божия, на месте священника с такими же словами обращался к своим коллегам-учителям, к родителям своих учеников. По словам будущего новомученика, «истинные отношения между семьею, обществом и школою – это отношение матери к своему детищу, ибо и школа – порождение, детище общества» . Отец Иоанн считал, что для выполнения великой задачи воспитания детей необходимо объединение семьи и школы, единение самое тесное, основанное на взаимной любви. Одну из своих проповедей отец Иоанн так и назвал: «Школа, семья и общество» . Вновь и вновь отец будущего академика призывает к «мирному сотрудничеству» семьи и школы «в великом деле воспитания» . Но в этом союзе семьи и школы должна быть еще одна сторона, без содействия которой, по мысли протоиерея Иоанна Артоболевского, достижение поставленных педагогических задач невозможно: «Ни вы, ни мы не могли бы успешно совершить этого дела (дела воспитания человеческой личности. – А.С. ), если бы Господь Бог не благословил его и Своею всесильною помощью не содействовал нам… Мы знаем, что “насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий”. Этого всесильного содействия, этой благодатной помощи и испросим себе сейчас – в предстоящей нам молитве» .
Школа должна признать свою «немощь» и призвать родителей и общество позаботиться о ней. И этот союз школы, родителей и общества также, в свою очередь, признавая свою неспособность к подлинному образованию детей, призывает на помощь Бога.
Получается, что в основании такой педагогики – единение семьи и школы. И признание ограниченности своих возможностей – в обращении к Богу.
Воспитание детей – великое дело всей жизни родителей
Позже, в 1910 году, отец Иоанн Артоболевский, обращаясь к родителям и учителям, также в начале учебного года, уже не говорит о взаимодействии семьи и школы.
Он говорит об огромном влиянии семьи на личность ребенка. О том великом зле, которое часто домашние причиняют человеку, и о том, как они должны это зло исправлять. Как родителям выстраивать всю жизнь, жизнь своей семьи. Как родители должны воспитывать сами себя и своих детей, чтобы достичь поставленных педагогических задач .
«Я говорю про великое – едва ли не самое великое в нашей жизни – дело воспитания и про наше отношение к этому делу. “Дело воспитания”!.. Не являются ли теперь для многих чуждыми эти слова, когда и самое рождение детей встречается теперь не как благословение неба, не с слезами радости, а с искривленною улыбкой недовольства и неразумными словами ропота.
Вот почему мы с легким сердцем готовы возложить всецело дело воспитания от самой колыбели на чужие плечи, как будто труд наемника способен когда-нибудь заменить ласки матери или благоразумное руководство отца.
В лучшем случае, принимая этот труд на себя, мы всеми силами стараемся облегчить его для себя; мы страшно боимся сделать из него подлинный и действительно достойный подвиг жизни и вовсе не желаем, чтобы им нарушалось обычное греховное, исполненное себялюбия течение нашей жизни. И в этих целях мы прибегаем к излюбленному с давних пор, обычному средству – учить и воспитывать словами, а не делом, не живым примером своей жизни» .
Воспитание детей – дело родителей.
Не пытаться переложить это дело на чужие плечи, а самим заниматься своими детьми.
Не словами только учить, но делами, жизнью. Создать в своей собственной семье «воспитывающую» среду . Отец Иоанн Артоболевский употребляет здесь такие слова, как «течение жизни», «духовная атмосфера», явления «обихода жизни», это «все отношения наши к ближним», это «впечатления», под влиянием которых оказываются дети, это те «начала», на которых строится жизнь .
Именно так отец Иоанн и строил свой собственный дом. Он жил так, общался так, чтобы дети вообще его видели и чтобы своей жизнью хотя бы не навредить своим детям… Гости отца Иоанна были такими людьми, с которыми можно было говорить при детях. И отец Иоанн сажал своих малышей за один стол со своими гостями, со своими друзьями. Он при детях спорил с братьями жены, священниками, о литературе, при детях обсуждал русскую историю с В.О. Ключевским, при детях до самой ночи засиживался со своими учениками, среди которых были, например, будущие академики братья Сергей и Николай Вавиловы, и с преподавателями Коммерческого училища, а потом Сельскохозяйственного института, среди которых были ученые с мировым именем. Отец Иоанн Артоболевский собирал в своем доме такие книги, с которыми полезно было бы познакомиться детям. И держал свою библиотеку открытой для каждого ребенка. Все, что происходило в доме Артоболевских, отец Иоанн строил с учетом «педагогического эффекта».
Отец Иоанн не был «теоретиком». Он призывал свою паству исправлять «течение своей жизни» ради воспитания детей – и начинал он с того, что строил жизнь собственной семьи. А это построение своей семьи он начинал с построения самого себя.
«Воспитывая детей, мы должны неустанно и сами воспитываться, то есть стремиться искоренить из строя и обихода своей внутренней и внешней жизни все то, что способно искажать или затемнять те светлые и высокие идеалы, к которым мы так усердно призываем воспитываемых» .
В доме отца Иоанна Артоболевского воспитание детей было неотъемлемой частью самовоспитания, самообразования родителей.
Кажется, что с таким подходом жизнь родителей оказывается чем-то вроде театральной постановки во имя педагогических задач. Но нет, у отца Иоанна все получалось органично, естественно. Он по-настоящему пытался сам жить именно так, как он учил жить своих детей.
Отец Иоанн призывал родителей уходить от фарисейского учительства, позерства перед собственными детьми:
«Нет, мы не должны бояться выносить наружу нашу слабость, наши мучительные сомнения, нашу борьбу душевную. Будем правдивы! Доверие детей подрывается прежде всего нашей неискренностью, неправдивостью. Если только искренни мы в нашей слабости, в наших сомнениях, если мы тяготимся ими и жаждем веры – дети скорее поймут и больше полюбят нас в нашей слабости, в наших сомнениях, чем в нашей неправде» .
Именно искреннее и сильное стремление – «жажда» – к истине, к Богу, действительное выстраивание всей жизни своей в соответствии с теми ценностями, которые декларируются перед детьми, позволяет родителям воспитывать детей течением жизни своего дома.
Мы бегаем из одной школы в другую. Наших детей учат многие воспитатели, учителя. Учат многим предметам. Получается много маленьких красивых и не очень красивых кусочков, из которых должно сложиться «образование ребенка». Да еще и гармоничное. Целостное. Как этого добиться? Отец Иоанн говорил о важности союза семьи и школы. Но этого недостаточно. Нужен единый руководитель этого процесса. Отец Иоанн назвал такого руководителя художником.
«При хорошей мозаичной работе отдельные камешки различной окраски полагаются так, чтобы совокупность их составляла цельное живое изображение. Полагая их в известном порядке, художник ни на минуту не забывает своей задачи – дать яркое и живое изображение. Различные научные дисциплины школы что камни в мозаике, но как закладывала эти камни школа? Всегда ли можно было различить здесь единство плана, общность стремлений, ясное сознание последней цели и задачи науки? Каждый закладывал камень на свой страх, нередко преувеличивая его значение на общем фоне рисунка, нередко вытесняя им другие не менее необходимые камни для целостности изображения. Могло ли быть здесь гармоничное и целостное развитие личности?» .
Задача – гармоничное и целостное развитие личности.
Для этого нужно объединить все элементы воспитания и обучения в единый целостный процесс.
Необходим художник, который творчески и с любовью соединит разрозненные фрагменты в соответствии с осознанным замыслом. Необходим руководитель всего процесса образования, который будет соединять все камни мозаики воспитания-обучения в единый процесс. Тот, кто поведет ребенка по жизни от рождения в младенчество, от школы к школе, от учителя к учителю, через мультики и фильмы, через культуры и в Культуру, к традициям, к образованию, к вере. Тот, кто обустроит место жизни ребенка – родной дом, общение внутри родного дома – в соответствии с определенным замыслом. Тот, кто будет устраивать не маленький кусочек жизни, но все, что как-то может повлиять на ребенка. Тот, кто творчески, заботливо, с любовью к этому конкретному малышу аккуратно поведет в конкретную сторону…
В нынешней педагогике есть учитель, есть ученик, есть методики, есть учебники – нет только этого художника, нет единого руководителя. Отец Иоанн Артоболевский призывает родителей стать такими руководителями для своих детей. Именно родители, не перекладывая своих обязанностей на чужие плечи, должны сделать воспитание детей подвигом всей своей жизни .
Царь-мученик называл эту обязанность родителей «попечением» о детях. Святитель Иоанн Златоуст называл это родительским «промышлением». Художник, заботник, попечитель, промысленник, любящий руководитель… Как бы мы ни называли эту роль, мы можем сказать об одном: в обучении-воспитании наших детей нет такого человека. Потому что мы, как и слушатели проповедей отца Иоанна Артоболевского, продолжаем перекладывать воспитание своих детей на чужие плечи. Потому что мы всячески стараемся облегчить для себя свой родительский труд. Не пытаемся исправлять течение свой жизни – а только учим словами, болтовней, нравоучениями, которые могут быть «правильными», но очень далекими от нашей собственной жизни.
Отец Иоанн Артоболевский был обыкновенным папой своим детям. Он много работал, он продолжал учиться, даже будучи профессором. Он совмещал преподавание в институте, служение священника, настоятеля храма, с большой общественной работой. Как это похоже на нас, как это похоже на современных родителей, которые работают на нескольких работах и у которых очевидно «нет времени» на детей. Но у отца Иоанна тоже не было времени. И тем не менее он находил время для своих детей. Видимо, потому, что однажды он по-настоящему принял аксиому: именно он, отец, должен в первую очередь заниматься воспитанием своих детей. Посчитал это не обузой – но великим делом своей жизни.
О том, как это у него получалось на практике, – разговор особый. Но все-таки вот несколько штрихов.
- Отец Иоанн любил «копаться в саду» и пытался приучить к этому детей. Но у него не получилось: дети так и не приобщились к этому делу. Отец их не стал заставлять.
- Отец Иоанн сам занимался с детьми Законом Божиим, хотя в гимназии этот предмет преподавал хороший, образованный священник.
- Отец Иоанн брал детей с собой на богослужения – несмотря на то, что ему, как священнику, следить за детьми во время службы было совсем не просто.
- Когда дети были маленькими, отец Иоанн с ними очень много занимался. Когда дети становились взрослыми, он уже не учил их – но был готов всегда ответить на их вопросы.
Судьба его детей сложилась очень по-разному. Это тоже отдельная история. Скажем о том, что его сын-академик всю жизнь с большой теплотой и благодарностью вспоминал своего отца, расстрелянного как враг народа. Жизнь этого советского ученого была непростой, но он всегда стремился к Церкви, участвовал в богослужениях, даже когда почти не оставалось открытых храмов. И тогда, когда дети отрекались от своих отцов – врагов народа, дети отца Иоанна продолжали чтить и своего гонимого отца, и его веру…
Вот такая живая история. Вот такое «житие» – жизнь обычного человека, жизнь обычного священника, жизнь обычного отца. Не высокий пьедестал, от сияния которого становится страшно, не недосягаемый идеал сверхчеловека, а просто жизнь, искренняя жизнь, честная.
Это о том, как человек старался. Как пытался. Как связывал свое слово со своей жизнью. Это о том, как один папа, занятой папа, посчитал рождение детей «благословением неба». Это о том, как один папа, у которого было не меньше трех «работ», занимался со своими детьми.
Это все о нас, о нашей жизни, о нашем отношении к нашим детям. О том, каким это отношение может быть.
Года в селе Проказна Лунинской волости Мокшанского уезда Пензенской губернии в семье священника Алексия Артоболевского. Односельчанин и младший товарищ В.О. Ключевского .
Иван Алексеевич, еще будучи студентом, был талантливым проповедником, и одна из его проповедей обратила особенное внимание учившегося тогда же в академии Ивана Васильевича Успенского, впоследствии архиепископа Тверского Фаддея , ревностного подвижника, закончившего жизнь мученически, который записал тогда в своем дневнике, что Артоболевский произнес проповедь о призвании апостолов.
Из обвинительного заключения 32 клириков, проходивших по делу: "...Артоболевский, состоя членом организации, называемой Православной Иерархией... ...по предварительному соглашению с другими... ...с целью воспрепятствовать общими усилиями проведению в жизнь постановления ВЦИК от 26 февраля 1922г. и инструкции к нему об изъятии церковных ценностей в специальный фонд ЦК Помгола... ...вошел в преступное сообщество, организованное представителями высшего духовенства и возглавляемое бывшим Патриархом Тихоном. В осуществление поставленных этой организацией контрреволюционных целей в течение марта и апреля 1922г. в г.Москве и Московской губернии сознательно и умышленно: а) усиленно распространяли... воззвание (Патриарха Тихона), заведомо ложно... ... указывающее, что церковные ценности являются неприкосновенными и неподлежащими изъятию, ... что всякое посягательство на них есть святотатство; б) тайно и явно призывали верующих к массовому и открытому противодействию постановлению ВЦИК, ...последствием чего при фактическом изъятии произошли во многих местах республики... ...эксцессы, приведшие к кровавым событиям и пролитию крови...; в) ...с амвона... и в беседах с прихожанами распространяли заведомо ложные о деятельности должностных лиц, администрации Советской власти и отдельных членов местных комиссий Помгола сведения, возбуждающие в населении враждебное к ней отношение, что предусмотрено 69, 62, 73 и 119-ой ст.ст. УК РСФСР". Протоиерей Артоболевский на суде виновным себя не признал, но признался, что "воззвание Патриарха Тихона огласил". В своем последнем слове он сказал: "Прошу Трибунал обратить внимание на мое семейное положение из четырех человек, а также имею семью своего умершего брата из 5 человек и прошу Трибунал дать мне возможность вернуться к моей семье, т.к. они без меня будут обречены на вечные мучения".
Молитвословия
Тропарь, глас 4
Ни́вы церко́вныя благода́тный кла́с/ пло́д стори́чный я́ве прино́сит,/ воспиту́я глаго́лом духо́вным ве́рныя,/ укрепля́ет наде́ждею небе́сных,/ ма́нною богомы́слия насыща́ет/ Ти́хону Святе́йшему сорабо́тник му́дрый,/ вся́ претерпева́ет злострада́ния/ сладкослове́сный свиде́тель И́стины Иоа́нн,// моли́твенник о душа́х на́ших.
Кондак, глас 4
Се́мя Бо́жия зва́ния восприи́м/ до́брою земле́ю твоего́ се́рдца,/ умножа́л еси́ ве́ры се́яние, Ио́анне му́дре,/ Мольба́ми же́ сле́зными ни́ву Це́ркве ороша́я,/ жа́тву а́нгелов многоусугуби́л еси́,/ и́же кла́сы восприя́ша пра́ведных ду́ш,// возде́ланных тобо́ю, священнострада́льче. :), 30 декабря 2015,
А ртоболевский Иван Иванович - русский советский учёный в области механики, начальник отдела кинематики и динамики машин Института машиноведения АН СССР, профессор Московского авиационного института, академик АН СССР.
Родился 26 сентября (9 октября) 1905 года в Москве. Сын священнослужителя, профессора богословия (отец неоднократно репрессировался и в 1938 году был расстрелян). Русский. Беспартийный.
Учился в 3-й Московской гимназии, окончил Единую трудовую школу в Москве с отличием (1921).
В 1926 году окончил Московскую сельскохозяйственную академию имени К.А.Тимирязева. В 1924-1926 годах - ассистент по кафедре сельскохозяйственных машин Сельскохозяйственной академии имени К.А.Тимирязева. С 1926 года - инженер-агроном по сельскохозяйственному машиностроению при академии. В 1927 году экстерном окончил математическое отделение Московского государственного университета. В 1927-1930 годах - ассистент кафедры прикладной механики Московского текстильного института.
С этого времени активно занимался преподавательской работой. В 1927-1932 годах преподавал в Московском электромеханическом институте имени М.В.Ломоносова, с 1928 года работал там доцентом кафедры. В 1929-1931 годах - профессор, заведующий кафедрой технической механики Московского химико-технологического института имени Д.И.Менделеева. В 1932-1943 годах - заведующий кафедрой Московского института химического машиностроения. В 1932-1941 и в 1944-1949 годах - профессор кафедры прикладной механики Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова, в 1941-1944 годах - заведующий этой кафедрой. В 1932-1938 годах - профессор кафедры теории механизмов и машин в Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е.Жуковского, преподаватель в Московском институте химического машиностроения. В 1941-1977 годах – профессор, заведующий кафедрой теории машин и механизмов Московского авиационного института имени Серго Орджоникидзе.
В 1937-1966 годах одновременно с преподавательской работой – старший научный сотрудник и заведующий лабораторией динамики машин Института машиноведения АН СССР. В 1930-е годы занимался общей теорией сельскохозяйственных машин, механикой обрабатывающих, уборочных и других технологических процессов. Его первые научные работы были посвящены устойчивости плуга и подъёмным механизмам плугов, теории сноповязалок, комбайнов, пространственных механизмов машин.
С 1944 года - заведующий кафедрой прикладной механики и управления механико-математического факультета Московского государственного университета. Крупнейший исследователь в области теории машин и механизмов, проблем теоретических и экспериментальных методов изучения динамики рабочих машин. Разработал классификацию пространственных механизмов и дал методы их кинематического анализа. Автор первой в СССР монографии по пространственным механизмам «Теория пространственных механизмов» (1937). Создал методы кинематического анализа сложных многозвенных механизмов (1939). Основатель научной школы теории машин автоматизированного действия. Автор свыше 1000 научных трудов, монографий, учебников и публикаций.
С 1966 года - начальник отдела кинематики и динамики машин Государственного научно-исследовательского института машиноведения АН СССР.
З а большие заслуги в развитии советской науки, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1969 года Артоболевскому Ивану Ивановичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».
В последующие годы И.И.Артоболевский занимался решением таких важных задач, как теория вибрационных и виброударных систем, теория машин с переменными параметрами и структурой, учёт упругости звеньев и зазоров в кинематических парах, теория управления в машинах, машинная диагностика в медицине, оптимальный синтез машин по ряду противоречивых критериев, теория систем машин автоматического действия, акустическая динамика машин, теория роботов, манипуляторов и шагающих машин.
Активно занимался общественной работой. В 1941-1945 годах - председатель Московского общества инженеров. С 1947 года - заместитель председателя Всесоюзного общества «Знание», а с 1966 года - председатель Всесоюзного общества «Знание». Член бюро секции земледельческой механики ВАСХНИЛ. Председатель Центрального Совета народных университетов СССР, член президиума Совета научно-технических обществ, член Национального комитета СССР по теоретической и прикладной механике (1965-1977), президент Международной федерации по теории механизмов и машин. Член редколлегии Большой Советской энциклопедии.
Депутат Верховного Совета СССР 7-9 созывов (1966-1977). Член Президиума Верховного Совета СССР 9-го созыва (с 1974). Депутат Верховного Совета РСФСР (1959-1967).
Член-корреспондент АН СССР (1939). Академик АН СССР (1946). Доктор технических наук (1936). Профессор (1932). В 1942-1954 годах - член бюро Отделения технических наук АН СССР. В 1963-1977 годах - заместитель академика-секретаря Отделения механики и процессов управления АН СССР. Председатель Научного совета АН СССР по теории машин и систем машин (1936-1977) и председатель Научного совета АН СССР по теории и принципам устройства роботов и манипуляторов (1973-1977).
С 1965 года - вице-президент Всемирной федерации научных работников. В 1969-1975 годах - президент Международной федерации по теории машин и механизмов.
Получил широкое международное признание: иностранный член Академии наук Чехословакии (1969), почётный член Сербской академии наук (Югославия, 1965), иностранный член Польского общества теоретической и прикладной механики (1969), Международной академии истории наук (Париж, 1968), доктор наук «honoris causa» Лодзинского политехнического института (Польша, 1962), Дрезденского технического университета (ГДР, 1967) и Ньюкаслского университета (Великобритания, 1975), награждён серебряной медалью имени Жолио-Кюри Всемирного Совета Мира (1959), серебряной медалью «За заслуги в развитии науки и общества» Чехословацкой Академии наук (1966), международной золотой медалью имени Дж. Уатта Института инженеров-механиков (Великобритания, 1967), золотым знаком общества «Урания» за выдающиеся заслуги в развитии и популяризации науки (ГДР, 1969).
Скончался 21 сентября 1977 года в одном из подмосковных санаториев. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Награждён пятью орденами Ленина (27.03.1954, 8.10.1965, 8.08.1967, 13.03.1969, 8.10.1975), двумя орденами Трудового Красного Знамени (10.06.1945, 16.09.1945), медалями «За оборону Москвы» (1944), другими медалями, иностранными наградами - медалями Монголии, Болгарии.
Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1945). Золотая медаль имени В.П.Горячкина ВАСХНИЛ СССР (1974). Премия имени П.Л.Чебышева (1946).
В Москве на доме, в котором жил Герой, установлена мемориальная доска. Его именем назван теплоход международных линий «Академик Артоболевский».
АРТОБОЛЕВСКИЙ
Иван Алексеевич
(09.01.1872 - 17.02.1938)
Протоирей, магистр богословия, профессор церковного права.
Начало этой ветви пензенского духовенства положил протоиерей Алексей Семёнович Артоболевский (1834 – 15.04.1909), долгие годы служивший в приходах Пензенской епархии , в том числе - 20 лет в с. Проказна Мокшанского уезда .
В 1885 г. он был переведён в Пензенскую Митрофаниевскую церковь . Современники отмечали:
«Протоирей Алексей был настолько предан пастырскому служению, что и детей своих желал видеть пастырями церкви, справедливо полагая, что высшее звание на Земле - звание священнослужителя. Он учил детей своих молиться и трудиться, и ещё при жизни увидел сыновей на достойном месте» .
Из его сыновей наибольшую известность приобрёл Иван Алексеевич , родившийся в Проказне ещё при жизни её владельца, генерал-лейтенанта А. Н. Арапова .
Он получил полное богословское образование, окончив в 1891 г. Пензенскую духовную семинарию , а в 1895 г. - Московскую духовную академию . Будучи студентом, И. А. Артоболевский произносил проповеди, поднимавшие авторитет молодого богослова. Его талантом проповедника восхищался Фаддей (в миру И. В. Успенский ) - архиепископ Тверской .
Ивану Алексеевичу пришлось служить в совете и правлении Московской духовной академии , преподавать в Вифанской духовной семинарии , при домовой церкви Св. Марии Магдалины Императорского коммерческого училища . В 1907 г. он был возведён в сан иерея , стал настоятелем церкви Петра и Павла при Московском сельхозинституте .
В 1911 г. Иван Алексеевич получает звание профессора Петровской сельскохозяйственной академии . 1917 год принёс Русской Православной Церкви ощутимые испытания и потрясения. Революция свершилась в момент заседания Священного Собора , членом которого И. А. Артоболевский был избран от клириков Московской епархии . Ему трудно было представить разрушительные последствия революционной бури и начинавшиеся жестокие репрессии против православного духовенства. Заседания Собора проходили под грохот артиллерийского обстрела Московского Кремля .
Почти каждый день газеты печатали декреты нового правительства, вселяя в души многих членов панику и смятение. Иван Алексеевич говорил им:
«Мне даже как-то грустно становится от того, что наш священный Собор действует как бы панически, под влиянием каких-то декретов» .
Благодушие Ивана Алексеевича оказалась преждевременным: с марта 1922 г. он неоднократно подвергался арестам, тем более, что в 1924 г. он был введён в состав членов Высшего церковного совета при Патриархе Тихоне в качестве митрофорного протоиерея . В постановлениях об арестах И. А. Артоболевского подчёркивалось:
«С момента Октябрьского переворота и до настоящего времени он не только не примиился с существующей в России рабоче-крестьянской властью, но остался её врагом» .
В этих жестоких и морально изнуряющих условиях И. А. Артоболевский продолжал выполнять свои священнические обязанности. Большую радость доставил ему приезд к патриарху Тихону Епископа Пензенского и Саранского Бориса (Владимира Ивановича Лентовского) , нашедшего у Ивана Алексеевича радушный приём и покровительство.
Гонения на Ивана Алексеевича продолжались вплоть до 21 января 1938 г. , когда он вновь был арестован и обвинён в контрреволюционной агитации, а через месяц расстрелян в Бутове и там же похоронен. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви закрепил за Артоболевским чин священномученика и внёс его в Собор Новомучеников , т. е. канонизировал его и причислил к лику Святых.
Его сын, крупнейший учёный, государственный и общественный деятель Иван Иванович Артобо-левский (1905–1977) в 40 лет был избран академиком Академии Наук СССР , удостоен звания Героя Социалистического Труда . В период гонения на отца он неоднократно приезжал в Пензу к своим дядям, находя здесь душевный покой.
________________________________________
российский физик-теоретик и физик-химик. 1904–1996
Юлий Борисович Харитон родился в Петербурге 27 февраля 1904 года в еврейской семье. Дед, Иосиф Давидович Харитон, был купцом первой гильдии в Феодосии. Отец, Борис Осипович Харитон, был известным журналистом, высланным из СССР в 1922 году, после присоединения Латвии к СССР в 1940 году был осуждён на 7 лет лагерей и умер двумя годами позже. Мать, Мирра Яковлевна Буровская (1877–1947), была актрисой. Родители развелись в 1907 году, когда Юлий был ребёнком, его мать в 1913 году вторично вышла замуж за психоаналитика Марка Эйтингона и уехала в Германию, оттуда в 1933 году в Палестину. Борис Осипович воспитывал сына сам.
В 1919 году Юлий окончил среднюю школу и в 1920 году поступил в Политехнический институт. Юлий жил в центре Петрограда, а институт был на окраине. Нередко студент Харитон добирался до Политехнического пешком – а это восемь километров. Харитон вспоминал: «Мне повезло, я попал в тот поток, где курс физики читал Абрам Федорович Иоффе. Прослушав две-три его лекции, я понял, что самое интересное – не электротехника, которой я в то время увлекался, а физика… Я перешел на другой факультет. Мне досталась тема: работы Резерфорда в области строения атома». В 1921 году студент Харитон начинает работать в Физико-технологическом институте в лаборатории Н.Н. Семенова. Одной из первых научных работ юного исследователя стало изучение конденсации металлических паров на поверхности. В 1925 году Юлий закончил физико-математический факультет, как говорится в автобиографии, «со званием инженера-физика». Спустя год молодой специалист едет в научную командировку в Кембридж. Он два года работает под руководством Э. Резерфорда и Д. Чедвика и в 1928 году защищает там докторскую диссертацию на тему «О счете сцинтилляций, производимых альфа-частицами».
Вернувшись на родину, Харитон приступает к систематической работе над вопросами теории взрывчатых веществ. Он организует лабораторию взрывчатых веществ, где и проводит свои исследования с 1931 по 1946 год. До Харитона ученые изучали эту группу веществ либо с точки зрения химического состава и технологии их производства, либо исходя из их разрушительного действия. Харитон затронул вопрос о превращения холодного взрывчатого вещества в горячие продукты взрыва. Он выбрал очень сложную тему: изучение взрывчатых веществ, которые нужны были и военным, и разработчикам новых месторождений, и строителям мощных гидроэлектростанций. Харитон установил закон возможности детонации: время химической реакции в детонационной волне должно быть меньше времени разлета сжатого вещества. А для времени разлета легко можно дать простую оценку, поделив диаметр заряда на скорость детонации. Из этого фундаментального закона вытекало важное следствие: одно и то же вещество, взятое в виде тонкого цилиндра, окажется пассивным, но в большой массе может взорваться. Юлий Борисович первым сформулировал основной принцип, применимый и к взрыву: химическую реакцию нужно рассматривать как процесс, протекающий во времени, а не как мгновенный скачок из начального в конечное состояние. Все исследователи до него рассматривали взрыв именно как скачок, абстрагируясь от кинетики химической реакции.
В 1935 году присвоено звание доктора физико-математических наук (по совокупности работ).
В 1939–1940 годах совместно с Яковом Зельдовичем Харитон выполнил цикл работ по цепному распаду урана. Эти работы были «внеплановыми», физики трудились вечерами. Конечно, тогда они не думали о бомбах, и нейтронно-ядерные цепные реакции казались им красивой, но отвлеченной областью физики. От этих работ остался в силе основной вывод: реакция не идет в металлическом уране, в окиси урана, в смесях урана с обычной водой, здесь нужно обогащение урана легким изотопом. В этой связи большое значение приобрела работа Харитона, проведенная им в 1937 году, установившая закономерности разделения изотопов путем центрифугирования.
С началом войны Харитон снова обращается к взрывчатке. Он консультирует Наркомат обороны и Наркомат боеприпасов по вопросам, связанным с расшифровкой новых образцов вооружений противника и теоретического обоснования работ по вооружению Советской армии. В разгар войны Харитона пригласил работать к себе И.В. Курчатов. Так начинался «урановый проект». Действовали лаборатории, строились предприятия. Главным атомным городом, где «изделие» должно было собираться, стал Арзамас-16. Физики работали под непосредственным руководством Берии. Ядерщики отличались от ученых-заключенных разве что тем, что не ночевали в тюрьме. Завеса строжайшей секретности, особый режим, при котором они проводили исследования, личная ответственность за государственные секреты делали физиков людьми подневольными. Их обеспечивали всеми необходимыми материалами и аппаратурой.
Харитон не отрицает, что конкретно созданием бомбы, всей физикой руководил он. Из Арзамаса-16 он управлял процессом создания ядерного и водородного оружия во всем СССР. Из всех созданных в Арзамасе-16 «изделий» наиболее дорога была Юлию Борисовичу та самая первая советская атомная бомба, которая сделала его родину ядерной сверхдержавой. Из поверженной Германии привезли приблизительно 100 тонн урана. Это позволило сократить создание первого промышленного реактора на год. Физики и инженеры работали день и ночь. Информация пришла, как известно, из США от Клауса Фукса. Он прислал описание «их» бомбы. Но скопировать ее, просто создать дубликат американской, было невозможно.
Первый испытательный взрыв Харитон наблюдал с расстояния в семьдесят километров. Взрыв был в воздухе, бомбу сбрасывали с самолета. Ударная волна пришла через три минуты, она сорвала со всех военных фуражки. Под местом взрыва «вздулась» земля… «Я убежден, что без ядерного сдерживания ход истории был бы иным, наверное, более агрессивным», – вспоминал Харитон.
После атомной бомбы была водородная. Ее «отцом» считается Андрей Сахаров, но делалась она в Арзамасе-16, которым руководил Харитон. В Америке тоже трудились над созданием водородной бомбы. Когда американцы поняли, что идут не по тому пути, они довольно быстро создали другую бомбу, очень похожую на аналогичное советское «изделие». Юлий Борисович на вопрос «А не было ли у американцев Фукса в СССР?» – отвечал отрицательно. В начале пятидесятых появились новые методы разведки, позволявшие по пробам атмосферы и сейсмическим волнам определять не только мощность устройства, но и его конструктивные особенности.
Юлий Борисович заботился не только о деле, но и о людях, которые его делали. Талантливый организатор, Харитон был душой коллектива, умел объединить людей вокруг общей идеи. Он был депутатом Верховного Совета СССР 3–9 созывов. В 1955 году подписал «Письмо трёхсот».
В последующие годы работал над сокращением веса ядерных зарядов, увеличением их мощности и повышением надёжности.
С 1946 года – член-корреспондент, с 1953 года – академик Академии наук СССР.
В числе немногих физиков академик Харитон стал трижды Героем Социалистического Труда. Лауреат Ленинской (1956) и трёх Сталинских премий (1949, 1951, 1953). Награждён 5 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 другими орденами, а также медалями.
Как дань памяти учёного в городе Сарове ежегодно с 1 марта 2001 года проводится научная конференция школьников со всей России: Школьные харитоновские чтения.
