Ф.Соссюр как основоположник структурализма: основные характеристики метода структурного анализа. Понятие структурализма Структурализм в языкознании

Лингвистические школы первой половины XX в., решавшие задачи изучения и описания системы языка, получили общее название - структурализм, предложенное первоначально чешскими лингвистами в 1928 г. на первом съезде славистов.

Представления об устройстве системы языка, методы ее обнаружения у лингвистов разных стран были неодинаковы. В рамках структурализма одновременно сложились и развивались три разных направления: пражская функциональная лингвистика, датская глоссематика, американская лингвистика.

Пражская функциональная лингвистика создавалась группой ученых, объединившихся вПражский лингвистический кружок , основанный в 1926 г. Вилемом Матезиусом. Матезиус понимал ЯЗЫК как систему целесообразных средств выражения, каждый элемент которой имеет свою функцию и лишь потому существует. В Пражский лингвистический кружок вошли некоторые русские ученики Бодуэна де Кур-тенэ, эмигрировавшие из России после Октябрьской революции.

Важнейшим вкладом в структурную лингвистику были труды Пражского лингвистического кружка по фонологии. Ученик Бодуэна Николай Трубецкой в книге «Основы фонологии» (1939) впервые сформулировал правила нахождения фонемы среди вариантов и сочетаний фонем и представил характеристику разнообразных структурных отношений (оппозиций) между фонемами. Книга Трубецкого содержит описания систем фонем многих языков мира.

Пражцы выявили особенности фонологической структуры морфем, ее преобразования в сочетаниях морфем друг с другом и тем самым заложили основы создания и разработки новой лингвистической дисциплины - морфонологии.

Лингвисты Пражского кружка объяснили историческое развитие языка как развитие системы. Вслед за Бодуэном они исходили из диалектического понимания взаимосвязи диахронии и синхронии языка.

Важное место в научном наследии пражцев занимает учение Матезиуса об актуальном членении предложения, его коммуникативной перспективе, заложившее основы структурного изучения синтаксических явлений.

Большое внимание пражцы уделили созданию структурной типологии языков. Они изучали проблему сближения языков путем взаимного влияния. В Пражском лингвистическом кружке были поставлены актуальные вопросы о соотношении литературного, письменного языка и диалектов, о существовании функциональных стилей языка; были выдвинуты проблемы нормирования устной и письменной речи.

Пражцы заложили рациональные основы исследования структурных отношений в системе языка, опираясь более всего на факты естественных языков.

Датская глоссематика - это учение копенгагенского лингвиста Луи Ельмслева. Он уделил основное внимание выяснению теоретически возможных структурных отношений в системе некоторого абстрактного языка. Изучение -и описание фактов конкретных языков его не интересовало. Понимая, что такое языкознание очень резко отличается от традиционного, Ельмслев предложил для создаваемой им теории и новое название - глоссематика (от греч. glossa - слово).

Философской основой глоссематики является логический позитивизм - разновидность субъективного идеализма, который провозглашал единственной реальностью лишь отношения между субъективными представлениями людей.

Приветствуя идею Соссюра о системном характере языка, Ельмслев сожалеет о том, что Соссюр не вполне отрешился от материальной субстанции языка и не перешел полностью в область чистой структуры. Ельмслев строит теоретическую модель языковой структуры и создает новую терминологию для нее.

В модели Ельмслева отразились многие черты систем естественных языков, поэтому отдельные ее моменты оказались перспективными для развития лингвистики. Таковы, например, деление ЯЗЫКА на план содержания и план выражения, различение в том и другом плане формы и субстанции. Под субстанцией в плане выражения понимается континуум звуков, а в плане содержания - континуум человеческого опыта. Особенно плодотворным оказалось членение формы. В плане выражения Ельмслев членит формы на фигуры-фонемы, а в плане содержания фигурами являются мелкие компоненты смысла, не всегда находящие соответствие в плане выражения. Форма покрывает континуум субстанции подобно сети, которая набрасывается на него сверху и разбивает на ячейки, определяет границы между его участками.

Ельмслев показал возможности использования в лингвистике символики и некоторых методов анализа, принятых в математической логике.

Однако в целом концепция Ельмслева, оторванная от фактов живых естественных языков, оказалась практически неприменимой для их описания.

Американская дескриптивная лингвистика представляет собой особый структурный подход к изучению языка, разработанный в США. Знакомясь с бесписьменными языками индейцев, американский лингвист Франц Боас создал методику фиксации звучащей речи с последующим членением ее на значащие части. Получился список (инвентарь) морфем и перечень правил их осмысленного сочетания друг с другом. Такая методика дает возможность получить квалифицированное описание не знакомого исследователю языка, не имеющего никакой письменности.

Этот практический метод изучения языка был преобразован в лингвистическую теорию Леонардом Блумфильдом. Дескриптивная концепция языка изложена Блум-фильдом в 1933 г. в его книге «Язык».

Философские позиции Блумфильда составляет вульгарно-материалистическая теория поведения -- бихевиоризм (англ, behaviour -- поведение), согласно которому все поступки человека определяются его биологическими инстинктами. Язык в концепции Блумфильда - лишь одна из форм поведения человека, помогающая ему удовлетворять свои потребности с помощью других людей.

Проблема связи языка с мышлением в концепции Блумфильда не ставится, потому что мышление в его трактовке - это фикция. Существуют лишь мускульные движения и секреторная деятельность желез, различные у разных людей. Этот подход особенно категорично сформулировал один из учеников Блумфильда, который заявил, что мысль есть деятельность речевого аппарата.

Вульгарно-материалистические позиции дескриптивизма делают понятным, почему его представители сознательно отказывались обращаться к значению - категории мысли и занимались только регистрацией и описанием языковых форм.

Дескриптивисты создали несколько методов членения речевого потока на осмысленные отрезки и построения связного высказывания из таких отрезков. Они подготовили методические основы для обработки языкового текста с помощью электронно-вычислительной машины.

Американские структуралисты показали важность научно обоснованного анализа языковой формы, но отказались от теоретического осмысления связи формы и содержания в языке, от характеристики качественного своеобразия единиц языка.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://allbest.ru

Министерство образования и науки Российской Федерации

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Факультет Управления и Психологии

Кафедра Политологии и Политического управления

Контрольная работа

Структурализм в языкознании

Выполнил: Проверил:

студент 2 курса профессор кафедры

Жигулин Сергей Дмитриевич Юрченко М. В.

г. Краснодар 2014

Введение

Структурализм,интеллектуальное движение, для которого характерно стремление к раскрытию моделей, лежащих в основе социальных и культурных явлений. Методологическим образцом для структурализма служит структурная лингвистика - наиболее влиятельное в 20 в. направление в науке о языке. Лингвист пытается в явном виде описать скрытые противопоставления, структуры и правила, которые делают возможными языковые высказывания, тогда как структуралист рассматривает одежду, литературу, этикет, миф, жесты как многочисленные «языки», на которых общаются представители той или иной культуры; он пытается выделить скрытую систему противопоставлений, которые в каждом случае определяют структуру конкретных действий или объектов.

Наиболее широко распространенный и влиятельный в таких областях, как лингвистика, культурная антропология и литературоведение, структурализм нашел свое выражение и в других сферах. Центральные фигуры движения - лингвист Р. Якобсон (1896-1982), антрополог К.Леви-Строс (род. 1908) и литературовед Р.Барт (1915-1980), однако с ним ассоциируются и другие имена, включая исследователя детской психологии Ж.Пиаже (1896-1980), специалиста по интеллектуальной истории М.Фуко (1926-1984) и психоаналитика Ж.Лакана (1901-1981). Успех движения способствовал развитию семиотики (науки о знаках, см . СЕМИОТИКА ), т.е. анализа различных явлений в терминах знаковых систем. Как интеллектуальное движение, выходящее за рамки лингвистики, структурализм был особенно влиятелен во Франции в 1960-х годах.

Впервые чётко разграничил язык и речь швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр, один из создателей лингвистики XX в. С тех пор необходимость различать язык и речь стала у филологов общепринятой.

Понятие структурализма

Структурализм - совокупность направлений в социально-гуманитарных науках ХХ в., опирающихся на понятие структуры как целого, образованного взаимозависимыми и взаимообусловленными элементами таким образом, что каждый из них может быть тем, чем он является только благодаря отношениям с другими элементами. Структурализм // Современная западная философия. Энциклопедический словарь / статья Г.К. Косикова. - М.: Культурная революция, 2009, с. 77-80.

В языкознании С. возник как реакция против атомизма, историцизма и индуктивизма младограмматической школы. Родоначальник С. в лингвистике Ф. де Соссюр (Курс общей лингвистики, 1916) выдвинул следующие принципы:

1) примат отношений между элементами, выявляемых с помощью системы и противопоставлений, над их материальным субстратом (“В языке нет ничего, кроме различий”);

2) примат “языка” над “речью”, которая строится как индивидуальное исполнение правил языкового кода;

3) примат синхронических отношений в языке, где элементы связываются в систему, над их диахроническими связями, которые системы не образуют;

4) примат “внутренней лингвистики”, рассматривающей язык как автономное образование, над “внешней лингвистикой”, изучающей экстралингвистические факторы, влияющие на состояние языка, но не затрагивающие его системы.

Для дальнейшего развития структурализма особенно важны два положения соссюровской лингвистики: языковые структуры, во-первых, не осознаются конкретными носителями языка, а во-вторых - выполняют по отношению к ним принудительную функцию (говорящие индивиды могут подчиняться или не подчиняться языковым правилам, но они не способны ни создавать, ни изменять их).

30-е гг. основные положения Соссюра воспринял Пражский лингвистический кружок, вошедший в историю структурализма, прежде всего благодаря учению о фонеме как о пучке смыслоразличительных признаков (Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон). В 40-50-е гг. Копенгагенская школа глоссематики (Л. Ельмслев, Х. Ульдалль) создала универсальную теорию, позволяющую описывать любые языки (от естественных до языков логических исчислений) как чистые “совокупности отношений”, т.е. как семиотические системы, взятые в отвлечении от их материальной реализации (структура, по Ельмслеву, это “автономная сущность с внутренними зависимостями”).

В 40-50-е гг., испытав влияние фонологии Р. Якобсона, Кл. Леви-Стросс (попытался придать С. статус всеобщей методологии гуманитарных наук. В работе “Элементарные структуры родства” (1949), стремясь объяснить запрет на инцест в первобытных обществах функционированием имплицитных структур (а не природно-биологическими или нравственными факторами), Леви-Стросс рассматривает женщин, по аналогии с фонемами, как особые знаки (“пучки дифференциальных отношений”), являющиеся предметом обмена между семьями и кланами; такой обмен, осуществляемый по строгим правилам, управляет брачными отношениями и лежит в основе коммуникативной системы родовых обществ; т.о., система родства рассматривается Леви-Строссом как “язык”, по правилам которого осуществляются любые индивидуальные “высказывания” (конкретные браки в первобытном обществе).

Идея всеобъемлющего структурного детерминизма, распространяющегося на любые факты культуры (от мифа и ритуала до постройки деревень), углубляется Леви-Строссом в таких программных работах 50-70х гг. как “Структура мифов” (1955), “Структурная антропология” (1958), “Структура и форма” (1960), “Первобытное мышление” (1963), “Мифологики” (1964-1971). Сахарова Т.А. От философии существования к структурализму. - М., 2005. Так, полемизируя с В.Я. Проппом (“Морфология сказки”, 1928), согласно которому морфологической организацией в архаических текстах обладает только уровень сюжетных функций, тогда как на уровне конкретных персонажей, их атрибутов, мотивировок и т.п. действует принцип индивидуальной творческой свободы повествователя, не поддающийся структурному анализу, Леви-Стросс утверждал, что миф и сказка структурированы насквозь - на всех уровнях без исключения; “свобода” же в рамках “мифического видения мира” состоит “лишь в нахождении упорядоченных сочетаний, возможных между кусочками мозаики, число, смысл и конфигурация которых заданы заранее”. Структурное бессознательное “всегда пусто, или, точнее, оно так же чуждо образам, как желудок чужд проходящей через него пище. Будучи органом специфической функции, оно ограничивается тем, что налагает структурные законы на перечисленные элементы, поступающие из других мест - влечения, эмоции, представления, воспоминания”.

У Леви-Стросса не объект конституируется субъектом, но, напротив, субъект возникает как продукт интериоризации коллективных норм. Если соссюровский “язык” как социальное установление задавал набор элементов и правила их комбинирования, тогда как “речь”, будучи “индивидуальным актом воли и разума”, представляла собой “индивидуальные комбинации, зависящие от воли говорящих”, то левистроссовская структура лишь “осуществляется” индивидами независимо от их воли и сознания: “Скорее, это она владеет ими, а не они ею”. Мифические повествования того или иного коллектива как раз и образуют его “речь” - речь, не имеющую индивидуального автора; в данном отношении мифолог подобен лингвисту, описывающему грамматику изучаемого языка независимо от того, кто именно является субъектом данного высказывания и каково его содержание.

Отсюда - принципиальная граница между эмпирическими фактами и их теоретической моделью, между осознаваемыми индивидами “социальными отношениями” и латентными - трансиндивидуальными - “социальными структурами”: “зримые социальные отношения никоим образом не образуют структуру; структура обнаруживается лишь в теоретической модели, разрабатываемой ученым, позволяя уяснить функционирование этих отношений”.

Акцентируя соссюровскую оппозицию синхрония/диахрония (“Противоположность двух точек зрения - синхронической и диахронической, - писал Соссюр, - совершенно абсолютна и не терпит компромисса”), Леви-Стросс распространял ее не только на исторические исследования, которым недоступна научная объективность в силу того, что любой историк с неизбежностью отбирает и интерпретирует определенные факты в зависимости от своих интересов, пристрастий и т.п., но и на любые нарративы, где хронологическая последовательность событий оказывается эмпирической иллюзией, т.к. в конечном счете поддается растворению в “ахронной матричной структуре”.

Признанный “отец французского структурализма”, Леви-Стросс оказал значительное влияние на гуманитарные дисциплины, смежные с антропологией.

В области нарратологии, где структурализм добился наиболее убедительных результатов, широко известна универсальная модель повествовательных текстов, предложенная французским семиотиком А.-Ж. Греймасом (“Структурная семантика”, 1966; “О смысле”, 1970 и др.). Обобщив выводы В.Я. Проппа и К. Леви-Стросса, Греймас выделил в нарративном дискурсе три основных уровня - 1) поверхностный уровень “предметной манифестации”; 2) уровень “антропоморфных действий”; 3) глубинный уровень “понятийных операций”, или “фундаментальной грамматики”.

На первом - изобразительном - уровне читатель имеет дело с персонажами и их поступками в их предметно-семантической конкретности (так, в сюжете сказки герой может выступать в виде определенного лица, наделенного внутренними и внешними приметами, ведущего полуголодное существование бедняка и стремящегося избавиться от этого состояния, приобретя богатство; эта цель-желание как раз и приводит в движение сюжетное действие. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. - М., 2002.

Если же освободить персонажей и их поступки от предметных деталей, то мы перейдем на уровень “антропоморфных действий”, т.к. обнажиться своего рода нарративный костяк повествовательного произведения, образованный функциями шести актантов (Субъект - Объект, Адресант - Адресат, Помощник - Противник), где первая пара связана модальностью “желать”, вторая - модальностью “знать”, а третья - модальностью “мочь”. Переход с уровня “антропоморфных действий” на уровень “понятийных операций” осуществляется путем редукции повествовательной синтагматики до чисто парадигматических отношений между термами абстрактного “семиотического квадрата”, например: “бедный” (А) / “богатый” (не-А) / не-бедный (не- В / не-богатый (В), А и В связаны логическим отношением противоречивости, А и не-А - отношением противности, А и не-А - отношением импликации. Косиков Г.К .. “Структура” и/или “текст” (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. - М., 2000

Иные нарратологические модели были предложены Ж. Женеттом (“Фигуры”, 1966-1972), Кл. Бремоном (“Логика повествования”, 1973) и Ц. Тодоровым (“Грамматика “Декамерона””, 1969; “Поэтика прозы”, 1971).

Аналитическую сводку структуралистских концепций сюжетосложения (“Введение в структурный анализ повествовательных текстов”, 1966) дал Р. Барт, возлагавший в 50-60-е гг. серьезные надежды на структурно-семиотические методы исследования, представлявшиеся ему объективным научным инструментом, способным демистифицировать превращенные формы обыденного сознания, подорвать его власть, вывернув наизнанку идеологические мифы современности (Мифологии”, 1957; “Риторика образа” (1964), “Основы семиологии” (1965), “Система моды”, 1967).

На решающей роли бессознательных структур в душевной жизни индивида настаивал Ж. Лакан, выдвинувший положение, согласно которому “бессознательное структурировано как язык”. Направленная против картезианско-сартровского рационализма, где субъект рассматривался как субстанциальная целостность, как суверенный носитель сознания и самосознания и как ценностная точка отсчета в культуре, концепция Лакана исходит из тезиса о том, что субъект - это функция культуры, точка пересечения и приложения сил, коренящихся в неосознаваемых символических структурах: не культура является атрибутом индивида, а индивид - атрибутом культуры, “говорящей” при помощи субъекта; сам же “субъект” есть “ничто”, или “пустота”, заполняемая содержанием символических матриц. Пафос картезианского Cogito заключается в сведении индивида к его сознанию как центру подлинного бытия человека: “Я мыслю, следовательно, существую; где мыслю, там и существую” - такова лакановская расшифровка декартовского тезиса Cogito ergo sum.

Пафос же Лакана, для которого область самосознания является средоточием “ложного сознания”, или самообмана (самосознание - это мир “воображаемого”, где индивид создает приемлемый для него образ самого себя, выполняющий функцию психической защиты и подчиняющийся не “принципу реальности”, а “логике иллюзии”), заключается в том, что подлинное существование индивида (область “реального”) протекает на уровне недифференцированных “потребностей”, нуждающихся в удовлетворении, но никогда не могуших быть удовлетворенными до конца. Отсюда - знаменитый антикартезианский контртезис самого Лакана (“Я мыслю там, где не существую; я, следовательно, существую там, где не мыслю”) упраздняющий автономию самодеятельного субъекта.

В сфере социологии Л. Альтюссер, настаивавший на том, что первым структуралистом был К. Маркс (“За Маркса”, 1965; “Читать “Капитал””, 1965), поставил на первый план роль социально-экономических структур и бессознательного коллективного праксиса, трансформирующего природу и общества помимо и независимо от сознательной воли отдельных индивидов. Рассматривая субъекта как производную функцию объективных структур и возлагая надежды на рост социально-гуманитарных наук, Альтюссер выдвинул тезис о “теоретическом антигуманизме” гуманитарного знания, предполагающем “конец человека” как суверенного субъекта (“Марксизм и гуманизм”, 1964).

В методологическом отношении французскому С. присуща двойственность. С одной стороны, возникнув как реакция на отставание гуманитарных наук от естественных, он способствовал их переходу с эмпирико-описательного (а нередко эссеистического и импрессионистического) на теоретический уровень. Указав на границы таких философских абстракций, как “трансцендентальный субъект” и “сознание вообще”, С. подорвал представление о беспредпосылочном характере мышления, вскрыл его “археологическую почву” (М. Фуко). В данном отношении С. - именно постольку, поскольку он ориентировался на модели естественных наук, - может рассматриваться как современная разновидность сциентистского позитивизма.

С другой стороны, представляя собой эффективный инструмент, позволяющий вскрыть и разоблачить самые различные формы отчужденного сознания, С. с самого начала содержал в себе гуманистическое измерение. Что касается Леви-Стросса, то, подвергая жесткой объективации “первобытное мышление” (коллективную истерию тотемизма и проч.) и его носителей, он, однако, не отстраняется от них, но, напротив, ощущает экзистенциальную близость к тем самым “дикарям”, которых делает предметом научного препарирования (см., в частности, самую человечную его книгу - “Печальные тропики”, 1955). Подобно своему кумиру и вдохновителю Ж.-Ж. Руссо, Леви-Стросс, несомненно, может быть назван “мизантропом ”, но одновременно и “другом людей”, надеющимся на объединение марксизма, освобождающего человека от экономических оков, с буддизмом, освобождающим его от оков духовных. Для Лакана, анализирующего расщепленного индивида и обезличенные цепочки означающих, ценностной точкой отсчета остается целостная личность как субъект свободной и “полной” речи. Барт, взрывая стереотипы массового сознания, стремится привести человека в “новый и совершенный адамов мир”, где слова, научившись передавать смысл “самих вещей”, обретут первозданную “свежесть” и станут наконец “счастливы”.

Тем не менее, внутренняя логика С. едва ли не с неизбежностью ведет к поглощению личности структурами. Если структура определяется как инвариантно-статичное, замкнутое в себе и императивное по отношению к своим пользователям целое, то это означает, что С. выводит за пределы своей компетенции Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму (проблемы методологии). - М.,2002. :

· свободные акты выбора и инновации, осуществляемые в процессе деятельности индивида;

· его целевые установки и интенциональный смысл, вкладываемый им в свои поступки;

· динамический и событийный характер всякого праксиса;

· коммуникативную ситуацию, адресованность любого социального “текста”, требующую учитывать не только его отправителя, но и получателя сообщения, а также общий для них контекст.

То есть, понятие структуры обречено на конфликт с событийным характером человеческой практики (ср. один из лозунгов “майской революции” 1968 г. в Париже: “Структуры не выходят на улицы!”). С одной стороны, несомненно, что всякое “высказывание” (будь то жизненный поступок или речевой акт) находится в подчинении у соответствующего “языка”, однако, с другой стороны, столь же несомненно и то, что такое высказывание, будучи актом индивидуальной свободы, стремящимся вырваться из-под власти структуры, грозит “изменениями” и “повреждениями” ее наличного состояния; поэтому структура, со своей стороны, “ежеминутно препятствует свободе выбора” (Соссюр), что и приводит к последовательному отвлечению структурализма, от “речи”, “события” и “истории”.

В философском отношении С. противостоит феноменологии и экзистенциализму (см. полемику между Сартром и Леви-Строссом в начале 60-х гг.), поскольку рассматривает сознание не как первичную познавательную инстанцию, а как искаженный симптом работы бессознательных механизмов, а субъекта - как пассивный продукт безличного - доиндивидуального (в психоанализе) или сверхиндивидуального (в “археологии”) - “символического порядка”.

Возникнув как конкретно-научный метод, С. мало-помалу возвел свои гипотезы в догму, вследствие чего перерос в овеществляющую человека идеологию бессубъектности (“структуры предшествуют человеку”), исчерпавшую внутренние ресурсы к концу 70-х гг. и вытесненную постструктурализмом.

Лингвистические конструкции

Лингвистические конструкции, составляющие в сумме язык, имеют линейный (последовательный) характер. В беседе в каждый момент времени, как правило, говорит только один из собеседников, а поскольку его голосовой аппарат устроен так, что одновременно может произвести только один членораздельный звук, разговорная речь состоит из звуковых последовательностей.

Письменность у большинства языков в основном фонетическая, т. е. символы (буквы) изображают отдельные звуки речи, так что последовательности букв естественным образом соответствуют произнесенным последовательностям звуков. У некоторых языков, например китайского, письменность не фонетическая, а иероглифическая. Каждый символ (иероглиф) в этом случае отражает не звук, а целый предмет или отвлеченное понятие. Иероглифы нередко являются стилизованными изображениями тех объектов, которым они соответствуют. Обычно их начертание довольно сложное, так что иероглифы зачастую требуют двумерного представления, а не представления в виде строки. Различие между языками с фонетической и иероглифической письменностью весьма разительно.

Например, для большинства англичан не составит труда научиться читать вслух испанские газеты; они будут правильно произносить слова, не имея ни малейшего представления о их смысле. В то же время японцы в большинстве своем знакомы с китайскими иероглифами и могут читать китайские газеты, полностью понимая их содержание, но не имея ни малейшего представления о том, как звучат китайские слова. Поскольку нам лучше знакомы языки с фонетической письменностью, такие, как английский и русский, мы в этой книге и ограничимся их рассмотрением.

Приведенное выше строковое представление для взятого в качестве примера предложения очень простое: это обычное предложение, записанное буквами и знаками пунктуации, пригодными для ввода в считывающий блок ЭВМ. Сейчас купить блоки питания в Минске можно по довольно-таки приемлемым ценам.

Такая модель почти идентична оригиналу (исходному предложению) и может быть использована при любом лингвистическом анализе, производимом машиной. Можно, например, составить программы с обработкой строк, выполняющие поиск требуемых сочетаний букв, исправление грамматических ошибок, отделение в глаголах корней от окончаний и т.д. При списковом представлении мы обычно рассматриваем в качестве элементарных информационных блоков не отдельные буквы, а целые слова, поэтому указанные элементарные операции лингвистического анализа выполнять уже не удается. Это связано с тем, что в машине каждый элемент списка требует дополнительного объема памяти для записи указателя следующего элемента и дополнительного времени для обработки ука-зателей при просмотре элементов списка. В то же время списковое представление позволяет просто осуществлять синтаксический анализ данного предложения, анализ более высокого уровня. Мы можем показать результат разбора предложения 1 по некоторым простым грамматическим правилам; этот результат имеет вид списковой структуры 2. Для более полного структурного описания мы должны определить в разбираемом предложении роль каждого из ее грамматических элементов.

В списковой структуре 3 это достигнуто путем добавления соответствующих пометок. Здесь видно, что предложение содержит два главных элемента (остающиеся два элемента в списке верхнего уровня) --именную и глагольную конструкции. Именная конструкция состоит из местоимения «Это» и следующей за ним еще одной именной конструкции, которая содержит одно лишь существительное «Предложение». Глагольная конструкция состоит из глагола «Будет» и следующей за ним еще одной именной конструкции и т. д. Для целей подобного грамматического анализа, преобразующего исходное предложение 1 в его структурное описание 3, хорошо подходят специальные программы обработки списков. Предметная область: Обработка изображений. Описывать и анализировать визуальные изображения можно многими способами. Подробно эта тема будет рассмотрена в гл. 7, и я не хочу здесь приводить случайных примеров. Ограничимся же кратким рассмотрением того, что считается «содержанием» изображения.

Одна картинка, говорят, стоит тысячи слов. Проверим справедливость этой поговорки в строго техническом смысле.

Оценим приблизительный объем информации, содержащейся в типичном визуальном изображении, и сравним его с информационным содержанием тысячи слов. В качестве типичного изображения возьмем стандартный телевизионный растр на экране хорошо отрегулированного американского черно-белого телевизора. Он содержит около 500 строк развертки; эти строки можно легко различить, если смотреть на экран с близкого расстояния. Воспроизведение телевизионной информации осуществляется в телевизоре путем непрерывной модуляции яркости вдоль каждой строки развертки. Поскольку, однако, телевизионная система имеет как по строкам, так и по кадрам конечную разрешающую способность (это проявляется в некоторой «расплывчатости» изображения), справедливо считать, что телевизионный растр представляет собой матрицу, содержащую около 500X500 точек. Когда на экране высвечивается телевизионное изображение, каждая из этих точек имеет некоторую яркость, лежащую в пределах от уровня, соответствующего белому цвету, до уровня, соответствующего черному цвету. Обычно считается, что человеческий глаз способен различать всего только 30--50 отдельных градаций серого. Поскольку алфавит тоже содержит порядка 30--50 знаков (считая все буквы, цифры и знаки препинания), мы вправе сказать, что каждая точка телевизионного изображения несет примерно столько же информации, сколько одна буква. Лингвистические конструкции http://goldwing.by/it/435-lingvisticheskie-konstrukcii.html 21.01.14 00:30

Различие между языком и речью

Значительно сложнее разобраться в соотношении языка и речи на чисто лингвистической основе. В. Гумбольдт писал: «Язык как масса всего произведенного речью не одно и то же, что сама речь в устах народа». Развитию этого положения Гумбольдта посвящен целый раздел в «Курсе общей лингвистики» Ф. де Соссюра (1857 - 1913).

Основные положения Соссюра сводятся к следующему:

«Изучение языковой деятельности распадается на две части: одна из них, основная, имеет своим предметом язык, т.е. нечто социальное по существу и независимое от индивида…другая - второстепенная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, т.е. речь, включая говорение; и далее: «Оба эти предмета тесно между собой связаны, и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понятна и производила все свое действие, речь в свою очередь необходима для того, чтобы установился язык; исторический факт речи всегда предшествует языку». Ломтев Т. П. Общее и русское языкознание. - М.,2011. - С. 54-60

Итак, по Соссюру, изучение языковой деятельности распадается на две части: 1) «одна из них, основная, имеет своим предметом язык, то есть нечто

социальное по существу и независимое от индивида…». 2) «другая, второстепенная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, то есть речь, включая говорение…».

Для Соссюра соотнесены три понятия: речевая деятельность (language), язык (langue) и речь (parole).

Наименее ясно Соссюр определяет «речевую деятельность »: «Речевая деятельность имеет характер разнородный ». «По нашему мнению, понятие языка (langue) не совпадает с понятием ревой деятельности вообще (language); язык - только определенная часть, правда - важнейшая, речевой деятельности».

«Речь » тоже определяется из соотношения с языком, но более определенно: «речь есть индивидуальный акт воли и понимания, в котором надлежит различать:

1) комбинации, при помощи которых говорящий субъект пользуется языковым кодексом с целью выражения своей личной мысли;

2) психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации»; «разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем:

1) социальное от индивидуального;

2) существенное от побочного и более или менее случайного». Это явление «всегда индивидуально, и в нем всецело распоряжается индивид; мы будем называть его речью (parole)».

Но в этих определениях скрыто очень важное противоречие: либо «речь» лишь индивидуальное, побочное, даже случайное и только, либо же это «комбинации, при помощи которых говорящий субъект пользуется языковым кодексом», что никак не может быть побочным и тем более случайным и сто не является даже и индивидуальным, так как это нечто, лежащее вне субъекта.

Австрийский психолог и лингвист Карл Бюлер, а вслед за ним Н.С. Трубецкой выделяли в этой области два понятия: речевой акт (Sprechakt) и структуру языка (Sprachgebilde). Если термин Sprachgebilde можно отождествить с термином Соссюра «язык» (langue), хотя сам Соссюр указывает на другую немецкую параллель: Sprache - «язык», то термину речевой акт (Sprechakt) у Соссюра ничего не соответствует, а для своего термина (parole) «речь» он указывает немецкий термин Rede - «речь».

Наиболее полно и определенно Соссюр определяет «язык»: «Язык - это клад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу», «язык…это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти элементы знака в равной степени психичны».

Подчеркивая социальную сущность языка, Соссюр говорит: «Он есть социальный элемент общественной деятельности вообще, внешний по отношению к индивиду, который сам по себе не может ни создавать язык, ни его изменять». Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1933, стр. 39.

Какие же выводы можно сделать, рассмотрев все противоречия, указанные выше: структурализм лингвистический речь

1) Соссюр прав, в том, что надо отличать язык как явление социальное, общественное, как достояние коллектива, от иных явлений, связанных с языковой деятельностью.

2) Прав он и в том, что определяет язык, прежде всего как систему знаков, так как без знаковой системы не может осуществляться человеческое общение, явление второй сигнальной системы по И.П. Павлову.

3) Не прав Соссюр в том, что считает это социальное явление - язык - психичным; хотя явления языка, наряду с явлениями искусства, а также бытового творчества (утварь, одежда, жилище, оружие) и техники, проходят через психику людей, но сами слова, правила склонения и спряжения, стихи и романы, сонаты, симфонии и песни, картины и этюды, памятники и здания, равно как и ложки, скамейки, седла, пещеры, бани и дворцы, самострелы и пулеметы, - не психические факты. Для языка в целом и для языкового знака в частности необходима их материальность (звуки, буквы и их комбинации). Мы уже установили, что вне реальной материальности и способности быть чувственно воспринимаемым любой знак, и прежде всего языковой, перестает быть знаком и тогда кончается язык.

4) Не прав он также в том, что объединяет понятие речевого акта - всегда индивидуального (даже в случае хоровой декламации!) и речи как системы навыков общения посредством языка, где главное тоже социально и речевые навыки тоже достояние известных частей коллектива (по признакам: классовым, сословным, профессиональным, возрастным, половым и т.д.).

5) Не прав Соссюр и в том, что понятие речи и речевого акта у него не расчленены, потому, что понятие языковой деятельности он недостаточно разъяснил.

6) Несмотря на отмеченные ошибки Соссюра, то, что сказано им о языке и речи, послужило ориентиром для выяснения самых важных вопросов в этой области на 50 лет вперед.

Заключение

1. Основным понятием надо считать язык. Язык - орудие, средство общения. Это система знаков, средств и правил говорения, общая для всех членов данного общества. Это явление постоянное для данного периода времени. Это действительно важнейшее средство человеческого общения. Тем самым язык - это достояние коллектива и предмет истории. Язык объединяет в срезе данного времени все разнообразия говоров и диалектов, разнообразия классовой и профессиональной речи, разновидности устной и письменной формы речи.

Нет языка индивида, и язык не может быть достоянием индивида, потому что он объединяет индивидов и разные группировки индивидов, которые могут очень по-разному использовать общий язык в случае отбора и понимания слов, грамматических конструкций и даже произношения. Поэтому существуют реально в современности и истории такие языки, как русский, английский, французский, китайский, арабский и другие, и можно говорить о современном русском языке и о древнерусском, даже об общеславянском.

2. Речевой акт - это индивидуальное и каждый раз новое употребление языка как средства общения различных индивидов. Речевой акт должен быть обязательно двусторонним: говорение - слушание, что составляет непрерывное единство, обусловливающее взаимопонимание. Речевой акт, прежде всего процесс, который изучается физиологами, акустиками, психологами и языковедами.

Речевой акт может быть не только услышан (при устной речи), но и записан (при письменной речи), а также, в случае устного речевого общения, зафиксирован на магнитофонной пленке или на цифровом носителе. Речевой акт тем самым доступен изучению и описанию с разных точек зрения и по методам разных наук.

3. Самое трудное определить, что такое речь . Речь - проявление и функционирование языка, сам процесс общения; она единична для каждого носителя языка. Это явление переменное в зависимости от говорящего лица. Прежде всего, это не язык и не отдельный речевой акт. Язык и речь - две стороны одного и того же явления. Язык присущ любому человеку, а речь - конкретному человеку.

Мы говорим об устной и письменной речи, и это вполне правомерно, мы говорим о речи ребенка, о школьника, о речи молодежи, о сценической речи, об орфоэпической речи, о прямой и косвенной речи, о деловой и художественной речи о монологической и диалогической и т.д. Все это разные возможности использования языка, отображения для того или иного задания, это разные формы применения языка в различных ситуациях общения. И вот это является предметом языковедения. Тогда как «психофизический механизм» - предмет физиологии, психологии и акустики, данными которых лингвист должен пользоваться.

Список литературы

1. Грецкий М.Н. Французский структурализм. - М.,2002.

2. Сахарова Т.А. От философии существования к структурализму. - М.,2000.

3. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках, - М.,2005.

4. Косиков Г.К. Структурная поэтика сюжетосложения во Франции // Зарубежное литературоведение 70-х годов. - М. 2011.

5. Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму (проблемы методологии). - М.,2000.

6. Косиков Г.К.. “Структура” и/или “текст” (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму. - М., 2000.

7. Рикёр П. Конфликт интерпретаций. - М., 2002.

8. Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1933, стр. 39.

9. Ломтев Т. П. Общее и русское языкознание. - М.,2007. - С. 54-60

10. Лингвистические конструкции http://goldwing.by/it/435-lingvisticheskie-konstrukcii.html 21.01.14 00:30

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

К вопросу о взаимоотношениях между языком и культурой. Распространение американского английского языка. Культурная адаптация и особенности межкультурного общения. Выявление принципов межкультурной коммуникации, влияние национальной культуры общения.

курсовая работа , добавлен 14.08.2008

Пражская лингвистическая школа была первой по времени образования среди школ структурного языкознания, возникновение которого было подготовлено, как уже отмечалось, деятельностью И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского.

реферат , добавлен 23.05.2004

Анализ особенностей морфологической и синтаксической структур новых лингвистических единиц, характеризующих интернет-грамматику речи интернет-сообщений на материале текстов, выбранных из немецких социальных сетей. Примеры лингвистических новообразований.

курсовая работа , добавлен 31.10.2014

Взаимосвязь между языком и мышлением. Понятие и основа наглядно-чувственного мышления. Сущность языка как системы словесного выражения мыслей. Противоположные точки зрения разных исследователей-лингвистов на степень взаимоотношения языка и мышления.

реферат , добавлен 09.12.2010

Структура и функции культурной среды школы, ее роль в обогащении лингвистических и этических знаний учащихся о стране изучаемого языка. Применение диалогического подхода к формированию межкультурной компетенции на занятиях по иностранному языку.

курсовая работа , добавлен 17.04.2011

"Фразеологические штрихи" речевого портрета современного десятикласника. Русский язык в нашей жизни: опрос и выявленные проблемы. Лексикон современного подростка с точки зрения идиоматики. Зависимость между избранным профилем обучения и владением речью.

курсовая работа , добавлен 16.07.2010

Взаимосвязь исторического и лингвистического подходов к изучению языковой ситуации Канады. Исследование роли языка в культуре. Билингвизм и его классификации. Интерлингвальность в художественном тексте. Отношения между англофонами и франкофонами.

дипломная работа , добавлен 01.12.2017

Понятие интерференции в языкознании как последствия влияния одного языка на другой. Виды интерференции, их характеристика. Роль дифференциации лексики в прикладном языкознании, преподавании и изучении иностранного языка, теории и практики перевода.

презентация , добавлен 26.11.2013

Установление отношений эквивалентности между исходным и переводным текстом. Национальный и исторический колорит. Перевод языковых реалий. Основные этапы переводческих стратегий. Выбор перевода в зависимости от конкретных лингвистических факторов.

дипломная работа , добавлен 05.12.2012

Определения языка в теоретическом языкознании. Биологическое и социальное, индивидуальное и коллективное, материальное и идеальное в языке. Исторические изменения языка. Функции языка. Основные этапы изучения языка. Сравнительно-историческое языкознание.

В начале XX века языкознание благодаря успехам неограмматизтов достигает значительных успехов в изучении языка как системного явления на синхроническом уровне. В целом возникновение структуализма было ответной реакцией на кризис в самой лингвистике. Цели исследования: выявление логики порождения, строения и функционирования сложных объектов человеческой культуры, к которым относится язык. Применение этих методов опровергает психологический и антропоцентрический методы исследования языковых явлений. Структуализм - явление межнародное и межнаучное.

3 школы структуализма:

1. Пражская школа - пражский лингвистический кружок (ПЛК). Во главе: Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон, В. Мотезиус. Основным тезисом ПЛК было утверждение, что язык является средством для достижения определённых целей. Основная задача - разработка учения о функциях языка.

Главные достижения:

· создание Трубецким фонологии как науки о фонеме

· создание учения об актуальном членении предложения

2. Датская школа - датская глоссематика - абстрактная теория языка, которая претендовала на утверждение на изучение языка как системы.

Во главе: Луи Ельмслев, который разработал учение о 3 типах зависимости между элементами в словосоченаниях:

· Координация (согласование)

· Детерминация (управление)

· Констелляция (примыкание)

3. Американский дескриптивизм (описание).

Представители: Э. Сепир, Л. Блумфильд.

Важное достижение:

· Учение об иерархичности языковой системы (от низших к высшим)

· Н. Хомский изменил иерархию на прямопротивоположную (от высшего к низшему), это была Хомскианская революция.

Основные направления в современном языкознании

К середине XX века структурализм себя исчерпал, и учёные вернулись к исследованию языка на принципах антропоцентризма.

· Когнитивная лингвистика - направление в языкознании, которое исследует проблемы соотношения языка и сознания, роль языка в концептуализации и категоризации мира, в познавательных процессах и обобщении человеческого опыта, связь отдельных когнитивных способностей человека с языком и формы их взаимодействия. Язык - познавательный механизм, система знаков, специфически кодифицирующая и трансформирующая информацию. (лингвисты: Чарльз Филлмор, Джордж Лакофф, Рональд Лангакер, Леонард Талми, Александр Кибрик.)

· Функциональная лингвистика (функционализм) - совокупность школ и направлений, возникших как одно из ответвлений структурной лингвистики, характеризующихся преимущественным вниманием к функционированию языка как средства общения. Предшественники Ф. л. - И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюр, О. Есперсен. Основой принцип Функциональной лингвистики - понимание языка как целенаправленной системы средств выражения.

· Генеративная лингвистика (трансформационная порождающая грамматика, трансформационно-генеративная грамматика, хомскианская лингвистика) - наиболее популярное с конца 1950-х гг. направление в мировом языкознании, которое ставит целью разработать теорию языка по образцу естественных наук; основоположник и лидер - Ноам Хомский (США). Цель лингвистической теории по Хомскому заключается в том, чтобы объяснить факт поразительно быстрого усвоения родного языка ребенком на основе явно недостаточного внешнего стимула, то есть той информации, которая может быть извлечена из речи окружающих. В основе языковой способности человека лежит врожденный биологически обусловленный компонент, который определяет основные параметры человеческого мышления и, в частности, структуру языкового знания.

СТРУКТУРАЛИЗМ – общее название для ряда направлений в гуманитарном познании 20 в., связанных с выявлением структуры, т.е. совокупности таких многоуровневых отношений между элементами целого, которые способны сохранять устойчивость при разнообразных изменениях и преобразованиях. Развитие структурализма включало ряд этапов: 1) становление метода – прежде всего в структурной лингвистике; 2) более широкое распространение метода; 3) размывание метода в результате включения его во вненаучные контексты; 4) критика и самокритика, переход к постструктурализму . Лишь периоды «становления» и «распространения» имеют четкую хронологическую определенность; другие этапы нередко накладываются друг на друга (как это произошло во Франции). Лингвистика первой стала искать и выявлять структуры в своем материале, что характерно для концепции Ф. де Соссюра. Методы структурного анализа складываются в 1920–40-х гг. в психологии (гештальтпсихология), в литературоведении (русская формальная школа), в языкознании (три главные структуралистские школы в лингвистике – Пражский лингвистический кружок, Копенгагенская глоссематика и Йельский дескриптивизм). Структурная лингвистика требует отказа от интроспекционизма, с одной стороны, и от позитивистского суммирования фактов – с другой. Ее программа связана с переходом от стадии эмпирического сбора фактов к стадии построения теорий; от диахронии (нанизывание фактов в цепочки) к синхронии (увязывание их в нечто целое), от отдельного и разрозненного к «инвариантному» (относительно устойчивому).

Т.о., структурализм возник сначала как научная методология, отработанная в лингвистике (Р. Якобсон и Н.Трубецкой), а затем распространился на другие области: исследования культуры у Ю.М.Лотмана и в Тартуской семиотической школе, этнографию у К.Леви-Строса (обращение Леви-Строса в структурализм произошло под влиянием Якобсона во время их совместной работы в Нью-Йорке в 1943). Одновременно с этим Ж.Лакан (психоанализ), Р.Барт (литературоведение, массовая культура), М.Фуко (история науки) во Франции распространяют некоторые приемы лингво-семиотического анализа на другие области культуры. Перенос лингво-семиотических понятий и терминов в другие сферы гуманитарного знания не был случайностью: лингвистика в тот период была наиболее развитой областью гуманитарного знания, язык рассматривался как наиболее надежный способ фиксации человеческой мысли и опыта в любой сфере. К тому же общая тенденция всей мысли 20 в. устремлялась в сторону анализа и критики языка, а не анализа и критики сознания. Поэтому вполне понятно, что концептуальная стилистика этой развитой области заимствовалась другими областями гуманитарного познания. Однако ни у Леви-Строса, ни у Лотмана (ни, кажется, у Ю.Кристевой или Ц.Тодорова) эта лингвистическая методология не притязала быть философской и не подменяла собой философию.

Так, для Лотмана главной была установка одной из его статей 1960-х гг., которая называлась «Литературоведение должно быть наукой». Постепенно этот девиз перерастает в более широкую программу. При анализе литературных произведений он занимался их системным описанием – первоначально по уровням, а затем – учитывая взаимодействие уровней. Сложные культурные объекты и явления (напр., взгляды Радищева, Карамзина или рядового просвещенного дворянина 1820-х гг.) он рассматривал как «вторичные означающие системы», старался представить их как единую систему, отыскивая объясняющие закономерности даже для, казалось бы, взаимоисключающих элементов (отрицание и утверждение бессмертия души в одном из трактатов Радищева).

Подобным образом Леви-Строс использовал элементы лингвистической и лингво-семиотической методологии для исследования бессознательных культурных систем первобытных народов. Опорой метода стало вычленение т.н. бинарных оппозиций (природа – культура, растительное – животное, сырое – вареное), рассмотрение сложных явлений культуры (напр., систем родства) как пучков дифференциальных признаков (вслед за Якобсоном, который таким способом выделял фонему как мельчайшую смыслоразличающую единицу в структурной лингвистике). Все культурные системы жизни первобытных народов – правила браков, термины родства, мифы, ритуалы, маски – рассматриваются Леви-Стросом как языки, как бессознательно функционирующие означающие системы, внутри которых происходит своего рода обмен сообщениями, передача информации.

Среди французских исследователей Леви-Строс был единственным, кто открыто считал себя структуралистом, соглашаясь с определением своей философско-методологической программы как «кантианства без трансцендентального субъекта». Не единство трансцендентальной апперцепции, но безличные механизмы функционирования культуры, сходные с языковыми, были основой его программы обоснования знания. Т.о., уже у Леви-Строса мы видим – на уровне философско-методологических обоснований – те основные особенности, которые с теми или иными оговорками и уточнениями можно отнести в целом к французскому структурализму как этапу развертывания структуралистской проблематики: опора на структуру в противопоставлении «истории»; опора на язык в противопоставлении субъекту; опора на бессознательное в противопоставлении сознанию.

В русле общего стремления к научности в 1960-е гг. выступило и лакановское прочтение Фрейда, подававшееся как «возврат к Фрейду». В его основу Лакан кладет мысль о сходстве или аналогии между структурами языка и механизмами действия бессознательного. Развивая эти мысли, содержавшиеся уже у Фрейда, Лакан трактует бессознательное как особого рода язык (точнее – считает бессознательное структурированным, как язык) и рассматривает языковый материал, поставляемый психоаналитическим сеансом, как единственную реальность, с которой должен иметь дело психоаналитик, распутывающий конфликты в функционировании бессознательных механизмов психики и поведения человека.

Барт применяет некоторые методики лингво-семиотического анализа к описанию социальных и культурных явлений современного европейского общества. Обнаружение «социологики» в явлениях современной жизни – моды, еды, структуры города, журнализма – становится целью его работ 1950–60-х гг. Это – революционный акт, срывающий с буржуазной культуры налет естественности и самоподразумеваемости, нейтральности. Первая половина 1960-х гг. – это для Барта период увлечения научной семиотикой и построение своей версии семиотики для изучения вторичных, коннотативных значений, задаваемых функционированием языка в культуре и социуме.

Фуко апробирует некоторые установки структурализма на материале истории науки. Так, в «Словах и вещах» (1966) он кладет отношения знаково-семиотического типа в основу выделения «эпистем» – инвариантных структур, определяющих основные возможности мысли и познания в тот или иной культурный период. В соответствии с общим структуралистским проектом существование и познание «человека» ставится в зависимость от существования и познания «языка»: чем ярче функционирует язык, тем быстрее образ человека исчезает из современной культуры.

Т.о., тенденции структурализма были междисциплинарными и международными, но осуществлялись они каждый раз в различных обстоятельствах. В СССР структурно-семиотические исследования 1960-х гг. были протестом против догматизма и одновременно субъективизма официальной науки. Во Франции сложились обстоятельства, породившие благоприятный идейный климат для широкого распространения структуралистских идей. Это был протест против засилья традиционного философского субъективизма в его рационалистической (Декарт) и иррационалистической (Сартр) версиях. Экзистенциалистский импульс после 2-й мировой войны был исчерпан, пафос личного выбора в пограничной ситуации стал неактуален, тенденции научной философии и философии науки (логический позитивизм) были представлены крайне слабо, и потому средством для обозначения иной, более объективной человеческой и философской позиции стал структурализм.

Важную роль в этом переломе сыграл концептуальный сдвиг, осуществленный в рамках французского марксизма Л.Альтюссером (он преподавал в Высшей нормальной школе и оказал прямое воздействие на многих представителей французской интеллигенции). Интерес Альтюссера к Марксу периода «Капитала» (этот же сдвиг интереса произошел и в рамках советского марксизма в 1960-е гг.), к множественной структурной причинности (surdetermination в противоположность односторонней зависимости надстройки от базиса), сама формулировка идеи «теоретического антигуманизма» сыграли важную роль в кристаллизации структуралистских идей и усилении их общественного звучания.

Т.о., проблемная общность многообразных направлений работы в различных областях достигла наибольшей ясности к сер. 1960-х гг. и пошла на убыль на рубеже 1960 и 1970-х гг. Структуралистская методология и методика во Франции оказалась как бы средством переброски через пропасть в ситуации идейного вакуума после самоисчерпания экзистенциализма. Когда эта работа была завершена, изменился идейный климат, наступила другая эпоха. С призывом к научности было покончено и поиски структур сменились, напротив, поисками всего того, что так или иначе вырывалось за рамки структур. В этом смысле наступление постструктурализма не означало исчерпания структурализма как научной методики, которая сохранила свое внутринаучное значение, но перестала быть предметом общественного интереса.

Симптомом важных общественных перемен стали майские события 1968 г. Тезис о том, что «структуры не выходят на улицы», должен был показать, что эпоха общественного интереса к безличному и объективному кончилась. На первый план у интеллектуалов выходит все то, что так или иначе составляет «изнанку» структуры. На баррикадах студенческих волнений «тело» и «власть» значили больше, чем «язык» и «объективность». Короткий период 1-й половины 1970-х гг. предполагал попытки групповой борьбы с глобальной властью (таковы были задачи группы информации о тюрьмах, в которой в течение нескольких лет работал Фуко). Однако общественное потрясение схлынуло и на освободившемся месте расцвели совсем другие эмоции и побуждения. Это был возврат от научного интереса к этике (но уже не экзистенциалистской), иногда микрогрупповой, но чаще – этике индивидуального ускользания от власти путем постоянных переназываний, этике вседозволенности (расцвет гедонизма, многообразие обоснований желания и наслаждения).

Для всех структуралистов, за исключением Леви-Строса, характерны заметные концептуальные сдвиги, так или иначе связанные с общественными переменами на рубеже 1960–70-х гг. Барт, Лакан, Фуко воспринимались сначала как сторонники структурализма, потом как сторонники постструктурализма. Общую периодизацию условно можно представить так: 1950–60-е гг. – структурализм (иногда – предструктурализм); 1970-е гг. – сосуществование структурализма и постструктурализма; 1970–80-е гг. – постструктурализм.

Итак, структурализм – не философия, а научная методология вместе с общим комплексом мировоззренческих представлений. Структурализм и постструктурализм никогда не были систематизированными доктринами. Однако для структурализма были характерны ясность и общность методологической программы, очевидная даже в процессе ее размывания, постструктурализм существовал скорее как общее пространство полемики, нежели как общность программ, и зависел от структурализма как объекта критики или отрицания. Французский структурализм занимал место отсутствующего во Франции логического позитивизма , хотя по реальной практике воплощения имел с ним мало общего. В структурализме есть проблемные переклички с неорационализмом . Структурализм содействовал видоизменению феноменологии в ее французской версии (прививка языковой проблематики на ствол феноменологии, стимул к поиску взаимодействия объясняющих стратегий с понимающими); он давал поводы (особенно вокруг работ Фуко) для достаточно плодотворной полемики с Франкфуртской школой .

Литература:

1. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994;

2. Он же. Структурная антропология. М., 1985;

3. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М., 1995;

4. Он же. Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда. М., 1997;

5. Барт Р. Избр. работы. М., 1989,1994;

6. Он же. Мифологии. М., 1996;

7. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977, 1996;

8. Он же. Рождение клиники. М., 1998;

9. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996;

10. Он же. Избр. статьи в 3 т. Таллин, 1992–1993;

11. Успенский Б.А. Избр. труды в 3 т., T.1–2. М, 1996–1997;

12. Московско-тартуская семиотическая школа. История. Воспоминания. Размышления. М., 1998;

13. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977;

14. Ильин И. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996;

15. Структурализм: «за» и «против». М., 1975;

16. Levi-Strauss С. Pensée sauvage. P., 1962;

17. Idem. Mythologiques. P., 1962–1968;

18. Lacan J. Ecrits. P., 1966;

19. Barthes R. Essais critiques. P., 1964;

20. Idem. Système de la mode. P., 1967;

21. Qu’est-ce que le structuralisme? P., 1968;

22. Structuralism and Since. From Lévi-Strauss to Derrida. J.Sturrock (ed.). Oxf., 1979. См. также ст. К. Леви-Строс, Р. Барт, М. Фуко, Ж. Лакан и лит. к ним.

И.С.Автономова

1) примат отношений между элементами, выявляемых с помощью системы и противопоставлений, над их материальным субстратом (“В языке нет ничего, кроме различий”);
2) примат “языка” над “речью”, которая строится как индивидуальное исполнение правил языкового кода;
3) примат синхронических отношений в языке, где элементы связываются в систему, над их диахроническими связями, которые системы не образуют;
4) примат “внутренней лингвистики”, рассматривающей язык как автономное образование, над “внешней лингвистикой”, изучающей экстралингвистические факторы, влияющие на состояние языка, но не затрагивающие его системы.

· свободные акты выбора и инновации, осуществляемые в процессе деятельности индивида;
· его целевые установки и интенциональный смысл, вкладываемый им в свои поступки;
· динамический и событийный характер всякого праксиса;
· коммуникативную ситуацию, адресованность любого социального “текста”, требующую учитывать не только его отправителя, но и получателя сообщения, а также общий для них контекст.